Литературная Газета 6316 (№ 12 2011) - [44]

ЛИТЕРАТУРА В ЯЩИКЕ

Проклятые детские вопросы

Надо же, Татьяна Толстая Сталина похвалила.

Косвенно, но сильно.

И поругала нынешние власти, ну так – намёком.

В программе «Школа злословия» на НТВ – Павел Басинский, автор книги из серии «ЖЗЛ» о Льве Толстом, умершем, как известно, сто с небольшим лет назад. Толстая вспоминала, что столетие со дня кончины Пушкина в СССР праздновали на таком государственном уровне, что в стране не осталось ни одного человека, не знающего, кто такой Пушкин. А в наше время столетие со дня смерти однофамильца Татьяны Никитичны отметили как-то совсем никак. Зачем Сталину нужен был Пушкин? Почему сейчас начальству не нужен Толстой? – этими вопросами ведущие программы в эфире не задавались.

Года четыре назад у них побывал Анатолий Чубайс, который признался, что ни Толстого, ни Достоевского не читал. Дамы ему, конечно, не поверили, но он и вправду не читал, а когда через пару лет всё-таки прочитал (Достоевского), то такой бранью разразился и даже разорвать грозился гения. Так что отношение правителей к русской литературе вопрос не праздный, тут лакмусовые бумажки изрядно посинеть могут или покраснеть от ужаса… А беседа с выдающимся знатоком жизни-творчества Льва Толстого Павлом Басинским была исключительно интересной. О многом успели поговорить: об уходе Льва Николаевича из Ясной Поляны, о Софье Андреевне, характер которой был круче толстовского, о его «панических атаках», о «Хаджи-Мурате», о дружбе с Чертковым, который был ещё родовитее Льва Николаевича, об отношении графа к сексу, о его исключительном авторитете среди интеллигенции… Очень по­знавательно, увлекательно, я мысленно тянул ручонку, хотел задать свой, «детский» вопрос. Про Столыпина и Ленина, нет, про «зеркало русской революции», то есть о прозорливости гения и о непредвиденных им злодействах… Ведь была же фундаментальная триада: православие, самодержавие, народность. И вот обожаемый нами классик с первым пунктом категорически разошёлся, второй ни в грош не ставил, а упирал на третий, но как-то странно, отрицая роль личности в этой истории. Доживи Лёв Николаевич до 90 лет, то есть до 1918 года, что бы он сказал? Куда метили? В Россию, а попали-то в коммунизм… А про роль личности мы сами многое поняли, и культ её был, и культ без личности, и когда ни того, ни другого, а только гордыня. На днях Первый канал показал, как чествовали в Лондоне Михаила Сергеевича, великого реформатора, народогуба и свободоносца…

Термин такой есть в шахматах – «единственные ходы», то есть единственно верные ходы, которые должен сделать игрок, чтобы спасти партию. Так вот наш политический игрок гениально делал единственно неверные ходы, и в кратчайшие сроки сдал партию, страну и перевернул мировую шахматную доску. И его поддерживали в этом многие писатели, наперебой ходы подсказывали, а теперь чествуют… И о гордыне – ну напрашиваются, мучат проклятые эти детские вопросы, о писателе, власти, государстве, и про Александра Исаевича хотелось спросить: про «Архипелаг», который взорвал СССР. Про ответственность, про то, что и как писатель может-должен делать для страны, опричь её разрушения, разумеется – или… «забить» на страну?

Презирая либералистов

Жгучие вопросы. Совсем неожиданно ответы на многие из них обнаружились в четырёхсерийной программе Игоря Золотусского «Николай Карамзин. Несть лести в языце моем» (канал «Культура»). В первую очередь хочется отметить строгость, изящество, аристократизм видеоряда – Александр Шувиков после гоголевского цикла, созданного Золотусским с другим режиссёром, сделал решительный шаг в сторону аскетичной, совершенной формы. Имперский антураж, взрывной по нашим временам текст Карамзина просто и торжественно читает Борис Плотников; острые до злободневности размышления Игоря Золотусского рождаются в кадре живо и органично – атмосфера больших идей и большого стиля.

В центре революционно-придворной интриги – потрясающий документ эпохи Александра I – «Записка о древней и новой России», которая полностью опубликована была только в конце ХХ века! «В 1811 году Николай Карамзин приехал в Путевой дворец в Твери, чтобы передать императору Александру I некую таинственную записку, в которой историк указал не просто на ошибки, а на провалы его царствования, – говорит Игорь Золотусский. – В частности, написал о поспешных реформах, перенятых у западных стран, к которым Россия была совершенно не готова. Сначала государь рассердился на Карамзина, но потом сделал его ближайшим советником. Император был великим человеком, хотя бы тем, что в его годы, под его сенью, состоялись многие великие умы России. Если бы не было Александра I, не было бы ни Карамзина, ни Пушкина».

Писатель отчаянно рисковал, пытаясь остановить Сперанского, который двести лет назад говорил о реформах вполне по-гайдаровски: «Резать по живому, кроить не жалея материи».

Путь Карамзина к просвещённому консерватизму был тернист и извилист. Ребёнком он своими глазами видел пугачёвскую вольницу, чудом уцелел, потом учился, служил в гвардии, стал масоном, но ненадолго, участвовал в издании первого русского журнала для детей, путешествовал по Европе, беседовал с Кантом, во время Великой французской революции находился в Париже (!), потом автор «Бедной Лизы» взялся за «Историю государства Российского» и в ней, родной истории, нашёл ответы на важнейшие для развития страны вопросы.