Литературная Газета 6299 (№ 44 2010) - [32]

Мечта Александровой: вернуть балету целостность коллективного действа. Для того она ищет композитора, для того заказывает ноты. Что утверждает удивительная прима Большого? Что не нужно брать музыку там, где её нет для балета. Я согласен. И ещё более строг. Мы перечисляем наследие сочинителей в данной специализированной области. Хватает пальцев четырёх рук. Остальное – более или менее успешные адаптации. От чудовищной по рисунку «Шехеразады» Фокина (это моё мнение) до его же пристойнейшей «Шопенианы» (здесь царит согласие).

В разговор вступает муж Марии. Он употребляет слово «кооперация» или близкое ему по смыслу, а балерина продолжает и развивает тему. И вот мы размышляем о том, что балет – искусство синтетическое (привет школьной программе!), поэтому (внимание!) в нём важно уметь работать в коллективе.

Последнее менее всего тривиально. Особенно сейчас, в эпоху декларируемого индивидуализма. Странно, но англосаксонский мир, чью протестантскую этику мы берём за образец в построении «европейского будущего», ценит навыки как раз командной игры. Потому и выигрывает чаще, чем кто-то иной, кому прививается мировоззрение единоличника.

Александрова говорит, что балету необходимо вернуть целостность, когда либретто пишется под темперамент танцовщика, хореография опирается на его техническую оснащённость, а музыку «пробуют на зуб» все вместе. И заставляют композитора переписывать, переписывать, переписывать. Так было. Нет причин, по которым так больше не будет. Заказ Марии на музыку для её балета уже выполняется.

Здесь больше, чем желание прославить себя. Куда уж дальше в случае Александровой? Она достигла всего. Ну ещё одна танцевальная премия, государственная награда, звание почётного гражданина Москвы, России, планеты… Негусто относительно перспектив. А вот вернуть самой жизни смысл – это да, это достойно.

Упоение в бою – по-нашему! Создание сложных систем – по-европейски! Расчётливая отвага не из ненависти к жизни, а из презрения к смерти – по-русски! Поэтому я всецело за инициативу Марии. И пусть даже провалится её затея с балетом о Чарли Чаплине – я всё равно восславлю автора идеи за смелость, за пример того, как один может стать многими.

Александрова уже вдохновила не меня одного…

Она говорит о славе; о том, что жизнь не кончается, когда уходит юность; о том, что популярность часто настигает балетных в тот момент, когда они к ней не готовы; о том, что покалеченные известностью не думали о будущем; о том, что только у кордебалетных общая стезя, тогда как у солисток всё индивидуально, поэтому не стоит пренебрегать честью смолоду: а ну как окажешься по физическим кондициям сценической долгожительницей?

Внешне Мария – мягкость. Внутри ощущается сталь. Дама всё более симпатична мне. Но – простите! – я никак не могу понять: зачем этой красивой и сильной девушке невзрачный и безвольный Петрушка? Спрашиваю и так, и эдак, даже получаю ответы, но… вползаю в область непонимания. Там, где Мария размышляет о судьбе артиста.

Мне невозможно осознать чувства добровольно публичного человека – сам я отношусь к появлениям в обществе как к тяжкой обязанности. Но я понимаю, что во всех этих петрушках есть нечто такое, что разумно будет передано Александровой. Когда я 19 декабря окажусь в Госудраственном Кремлёвском дворце и мне впервые в истории покажут «Петрушку» в исполнении женщины, я сильно надеюсь вернуться в область здравого смысла: я уверен, что искусство Именно-Марии способно формировать разум.

Евгений МАЛИКОВ

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

«Великая Екатерина» против «железного занавеса»

Искусство

«Великая Екатерина» против «железного занавеса»

ИМЯ В ИСТОРИИ

7 декабря исполняется 100 лет со дня рождения Е.А. Фурцевой

За последние два-три десятка лет вокруг имени Екатерины Алексеевны Фурцевой возникло невероятное количество легенд и мифов. Тем, для кого Фурцева является только историческим персонажем (как-никак, а пост министра культуры она занимала почти 15 лет), уже довольно сложно отделить правду от вымысла. Результаты серьёзных исторических изысканий редко становятся известны широкой публике. И внимание СМИ они, как правило, не привлекают, ведь их по большей части интересует сенсация, рождающая броские заголовки и увеличивающая тиражи. Или повод ещё раз облить грязью прошлое нашей страны. А между тем в этом прошлом, если оценивать его не под давлением идеологической предвзятости, есть страницы, которыми и нынешние, и будущие поколения могут по-настоящему гордиться. В том, что советское искусство для всего мира стало эталоном высочайшего профессионализма, немалая заслуга и Екатерины Алексеевны, приложившей много усилий для того, чтобы в «железном занавесе», отделяющем СССР от остального мира, образовалось хотя бы несколько «проломов».

Этой стороны деятельности всесильного министра культуры касаются и недавно обнаруженные материалы в архивах Российской государственной библиотеки (РГБ), в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) и некоторых других, с которыми мне довелось работать в последнее время. Удивительно, но факт: с документами более чем полувековой давности, отражающими сложный процесс поиска путей сотрудничества между СССР и западными странами в сфере культуры и искусства, никто из исследователей до сих пор не работал. Если внимательно вчитаться в строки официальной переписки Министерства культуры, в протоколы переговоров, которые вела Фурцева, становится ясно, что к ней в полной мере применим современный термин «топ-менеджер». Думаю, ей не было бы лестно слышать такую характеристику, но уровень работы Министерства культуры СССР 60–70-х годов – это тот самый менеджмент, которому пытаются нас «научить» новые западные учебники по управлению.