Литературная Газета 6283 (№ 28 2010) - [67]

Разумеется, есть немало вещей, где Бунин прав, с ним должен согласиться любой разумный человек. Как можно, например, возражать его яростному протесту против восстаний, революций? Да, именно в эти моменты истории из человека вырывается всё низкое, животное, зверское, происходят одичание и варваризация народа.

Но как избежать революций? На этот фундаментальный вопрос Бунин отвечает наивными словами Льва Толстого, которыми тот пытался упредить царя Николая II от революции, советуя ему: «Любите врагов своих!..» «Идите по пути христианского исполнения воли Божией…» И так во многих случаях.

Как человеку огромного таланта, Бунину во многом можно верить. Особенно в постановке вопросов. Но верить Бунину в ответах во всём, слепо и безрассудно, нельзя. Бунин не всё понимал. Бунин кое в чём заблуждался, кое в чём крупно ошибался. Вот, скажем, всё тот же вопрос о русской революции…

«Неизбежна была революция или нет?» – спрашивает Бунин. И говорит: «Никакой неизбежности, конечно, не было, ибо, несмотря на все недостатки, Россия цвела, росла, со сказочной быстротой развивалась и видоизменялась во всех отношениях… Была Россия, был великий, ломившийся от всякого скарба дом».

Тут Иван Алексеевич серьёзно ошибался.

Фундаментальная проблема России, которую не хотел знать и понимать Бунин, состояла в том, что в XX век империя вошла с феодальной идеологией, с представлением о божественном происхождении царской власти, неограниченным самодержавием, отрицанием Конституции, необходимости парламента и политических партий. На фоне того, что произошло в Европе уже сотни лет назад, это был вызов, которого Николай II даже не скрывал. Напротив, 17 января 1895 года открыто бросил обществу, заявив в своей тронной речи: «Бессмысленно мечтать о всякой Конституции». В том же году царь твёрдо поддержал расстрел рабочей демонстрации в Ярославле.

Бунин не понимал (не хотел понимать?), что «окаянные дни» наступили не «вдруг», а стали искуплением грехов и ошибок российской самодержавной власти, копившихся столетиями. Думать, будто для постижения смыслов истории и логики общественного развития достаточно лишь писательской наблюдательности и писательского таланта, мне кажется, весьма наивно. А Бунин, видимо, был уверен, что довольно. В его записках и статьях, кроме имён Льва Толстого, Чехова, Флобера да не слишком чтимых им Достоевского и Герцена, из значительных фигур не встречается никто. Маркс, Ленин и прочие знатоки общественной жизни тех лет для Бунина – существа ничтожные.

Между тем сам Бунин был не более чем тонкий знаток, холодный наблюдатель жизни российской деревни, добросовестный фиксатор происходивших в ней процессов, но не противник назревавшего окаянства, исполненный желания излечить общественный недуг. Великолепный рисовальщик с натуры. Поэт – не врач, он только боль, струна и нерв?.. Страсть в бунинской душе забила ключом лишь в тот момент, когда «дурман» и «окаянство» вырвались наружу и разнесли в клочья всё, что рисовал он в своей знаменитой «Деревне»…

Когда мы говорим о Бунине-публицисте, надо помнить, что он – помещик, аристократ, православный монархист, всей своей сутью тяготевший к старой дворянской культуре и устоявшемуся образу жизни. Бунин видел и описывал то, что хотел видеть, и не видел, не хотел видеть, знать и понимать то, что не отвечало его воззрениям. А временами просто не понимал, что не понимает. В том нет ничего необычного: человек – существо ограниченное. Бунин был человек… Человек со своей – Белой правдой. Ко всем другим правдам относился свысока, презрительно. Для него не было правды ни мужицкой, ни рабочей, ни «красной», а были только Белая идея и Белая правда.

Но что есть Белая идея? «Белые обороняют дело духа на земле, – писал знаменитый русский религиозный философ И.А. Ильин, – и считают себя правыми перед лицом Божиим. Отсюда религиозный смысл их борьбы: она направлена против сатанинского начала и несёт ему меч…» «Белые» по Бунину – это Авель, «красные» – это Каин.

Понимал ли Бунин, что «русская революция» победила не соблазнами большевиков, а потому, что в стране был общенациональный, как говорят сейчас, «системный кризис»? Что народу осточертела война? Что крестьяне изголодались? Что царь и его власть до самого дна исчерпали доверие подданных?

240 тысяч солдат Петроградского гарнизона перешли на сторону революции – это как? Когда в непримиримом конфликте сошлись Красная идея и Белая идея, то почти половина русских армейских офицеров и больше половины офицеров и генералов Генерального штаба (цвет армии!) пошли служить в Красную армию! Это как? На сторону революции перешла бóльшая часть Центрального аппарата русской военной разведки во главе с генерал-лейтенантом Н.М. Потаповым!..

Бунин «упускает из виду» тот факт, что Гражданскую войну в 1918 году развязало Белое движение, изначально надеясь на решающую помощь Антанты, то есть интервентов. Бунин наверняка знал, но «не придавал значения» тому, что без западных поставок вооружения, обмундирования и материалов, особенно Англией, Белое движение вообще не могло бы образоваться. Он то ли не знал, то ли знал, но не хотел признавать и понимать, что ненависть к России всегда жила на Западе и «белый проект» вынашивался там задолго до Февральской и Октябрьской революций.