Литературная Газета 6270 (№ 15 2010) - [19]

Безусловно, нами будут приняты все меры по подготовке к юбилею известного писателя-земляка, сохранению Музея-усадьбы В.Г. Белинского и памяти великого русского литературного и театрального критика на Пензенской земле.

Н. НИКУЛАЕНКОВА, генеральный директор

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 3,0 Проголосовало: 1 чел. 12345

Комментарии:

Графоманы и шарлатаны

Литература

Графоманы и шарлатаны

ПИСЬМА В ТИБЕТ

Письмо десятое

Продолжаем публикацию «писем» Кирилла АНКУДИНОВА (г. Майкоп) о современной русской поэзии, начатую в «ЛГ» № 26, 29, 35, 41, 45, 50 за 2009 год, № 4,9,11 за 2010 год.

Вновь привет, мой тибетский визави. На сей раз я хочу написать тебе о графоманах и шарлатанах.

О, этот ужас редакторов и кошмар ответсеков! Эти сановные мужи, нервные старцы и пышногрудые матроны! Эти папки и портфели, переполненные рукописями! Эти рифмованные оды Грабовому и трактаты о «торсионных полях»! Эти стостраничные поэмы-оратории и кривые венки шестнадцатистрочных сонетов! Эти неизбежно рифмующиеся «маски-сказки-ласки» и всенепременное «солнце в оконце»! Эти «вот», «ведь» и «уж», предназначенные для исцеления хромых стоп! Это сакраментальное: «Я сейчас прочитаю стих из шести куплетов…»!

Но так ли уж страшны писучие чудовища, поэты-графоманы? В приличные места сейчас их не пускают, в престижных журналах почти не печатают (а в 90-е годы обильно печатали; я накопил коллекцию смешных журнально-стихотворных перлов того времени). Ныне графоманы прочно оттеснены в маргинальные альманахи и коллективные сборники. Кое-где в провинциальных писательских организациях и районных лито они добились власти, но в своей подавляющей массе – бедствуют и нищенствуют. Стоит ли тратить силы на этих, в сущности, безобидных энтузиастов стихотворчества-рифмоплётства?

С графоманами, однако, не следует путать две смежные разновидности поэтов.

Одна из них – невезучие поэты. Графоманы неадекватны, они не владеют собой, а невезучие поэты – нормальные люди; просто с их образами всегда случается что-то непредвиденное, как с чеховским Епиходовым или с героями Пьера Ришара. Невезучие пишут всерьёз, а получается смешно. Замечу, что чаще всего страдает невезучестью лирика поэтесс, желающих выглядеть страстными и благопристойными одновременно, – ревнивые музы преобидно карают их за кокетство – нежданным визитом поручика Ржевского. Ну вот как пример:

Бери меня скорей за переплёт

И раскрывай – проклеена неплохо…

(Наталья Бельченко.

Своё ли имя голосом твоим… –

Новый мир, 2009, № 11).

На этих парнасских неудачников и неудачниц тем более незачем расходовать пафос.

Но есть ещё одна категория пиитов; вот она-то очень опасна. Это – шарлатаны от поэзии.

Шарлатаны – графоманы, прикрытые наимоднейшими теориями и методологиями. Классического графомана видать издалека, за четыре квартала. Шарлатан (графоман нового типа) придёт, снимет пальто от Бодрийара, оставит на вешалке берет от Славоя Жижека, размотает кашне от Делёза и Гваттари, скинет калоши от Подороги и Ямпольского, сядет в кресло, откроет рот – и только тогда станет понятно, что перед нами – графоман. Старый добрый графоман – словно весёлый красный мухомор, видимый отовсюду. Новый графоман-шарлатан – бледная поганка, коварно прикидывающаяся ценным грибом. Более того, рядом с моднючим шарлатаном подлинная – красивая, осмысленная, искренняя – поэзия выглядит как-то сомнительно, по-мещански. Бойкое шарлатанство норовит вытеснить-отменить и Блока, и Исаковского, и Николая Рубцова, и Бориса Рыжего.

У нынешнего шарлатанства есть благородный крёстный отец – чувашский «кудесник» Геннадий Айги. Он впустил шарлатанство в поэзию, дал ему дорогу (хотя его самого назвать шарлатаном было бы и несправедливо, и неверно).

Сколько по всей России таких старых чудаков, как Айги? Кто-то рьяно пропагандирует учение Порфирия Иванова, кто-то говорит на эсперанто, кто-то рисует «магические картины». Всё это – славные, трогательные и беззащитные люди, я их очень люблю. И Айги был чудесным добрым стариком, молитвенно почитавшим Всевышнего, Россию, природу. Просто Айги ошибочно полагал, что все эти чувства удвоят и утроят силу, если писать сакральными повторами, мистическими дефисными конструкциями и без запятых.

как снег Господь что есть

и есть что есть снега

когда душа что есть

снега душа и свет

а всё вот лишь о том

что те как смерть что есть

что как они и есть

признать что есть и вот

средь света тьма и есть

когда опять снега

О-Бог-Опять-Снега

как может быть что есть

а на проверку нет…

(«Теперь всегда снега»).

Меньше всего мне хочется смеяться над чистосердечным стариком. Однако я не могу не сказать, что он ошибся, избрал ложный, тупиковый путь. Поэт – не шаман, он должен работать со словами и с их смыслами, а не с мантрами и словесными вибрациями. Да, поэзия сакральна – но ненамеренно; поэзия – не более чем великолепная игра. Насильственно сакрализируемая поэзия перестаёт быть поэзией. Не становясь при этом литургией, мессой или иным религиозным обрядом. Превращаясь в бессмысленную причуду с шарлатанским оттенком.

Ты спросишь: а как же огромная и неоспоримая слава Айги в Европе – во Франции, в Германии?