– А кого читают и переводят из русских авторов ?
– Знают и читают классику, переводят почти всех, кто на виду у нас. Но стать известным там довольно трудно. Случай Чехова, то есть усвоения англичанами чужого как своего, уникален. В 2011 г. Россия будет в центре Лондонской книжной ярмарки. Разумеется, это привлечёт внимание к нашей литературе.
– Авторитет литературы Великобритании в мире традиционно был очень высок. Что можно сказать о сегодняшнем её состоянии?
– Долгое время английский роман существовал как жанр, ориентированный на «средний класс», т.е. на мироощущение ограниченной социальной группы. В 1970–1980 годы сложилась такая ситуация, что британцы часто предпочитали американские романы за бо’льший демократизм, эмоциональную непосредственность. Они уступали английской прозе в совершенстве стиля, но ей грозило «вырождение мироощущения» при хорошем стиле. В 1983 г. Энтони Бёрджесс, автор «Заводного апельсина», иронизировал: «О чём писать? О высоких налогах и каникулах в Испании, об адюльтерах?» Ныне ситуация изменилась – английская литература обрела новое дыхание и вновь вышла на мировую орбиту.
– Насколько адекватно представлена литература Великобритании в книгах и периодике, выходящих у нас?
– В советское время по идеологическим причинам английская литература XX века была представлена эпизодично. Предпочтение отдавалось реализму – в лучшем случае Б. Шоу, Дж. Голсуорси, С. Моэму, Дж. Б. Пристли. Правда, переводили и таких блестящих писателей, как О. Хаксли, Г.К. Честертон, Э.М. Форстер, Ивлин Во, Грэм Грин, А. Мёрдок, М. Спарк, Д. Фаулз, П. Скотт и др., английскую литературу у нас любили всегда, но лакуны были существенными. К сожалению, сохраняются они и теперь – мало или совсем не переведена такая классика ХХ в., как Хилэр Белок, У. Льюис, Джон Каупер Повис, Мервин Пик и т.д. Но активность издательств и переводчиков (а в России очень хорошие переводческие традиции) вселяет надежду на то, что английская проза последних десятилетий будет представлена адекватно.
– Какие из недавно вышедших у нас книг вы порекомендовали бы читателям «ЛГ»?
– Несмотря на кризис, выходит множество книг в Англии и их переводов – в России, у каждого писателя – свой читатель. Беру на себя смелость рекомендовать Макьюэна – переведено большинство его романов, и ему повезло с переводчиками, среди них – И. Доронина, В. Голышев, получивший русского Букера за перевод «Амстердама»). Не менее интересны Салман Рушди, особенно его «Дети полуночи» и «Шалимар-клоун», В.С. Найпол с его «Полужизнью», М. Эмис как автор «Денег» и Дж. Барнс с его «Историей мира в 101/2 главах» (если кто-то пропустил его, перевод вышел ещё в 1990-е) и «Артуром и Джорджем», а также К. Исигуро – «Когда мы были сиротами». Достойны внимания вышедшие в 2009 г. «Шекспир» П. Акройда, написанный с большим знанием елизаветинской эпохи, «Дневники писательницы» Вирджинии Вулф.
Беседу вёл Александр НЕВЕРОВ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Литература
Роковые яйца
ПОДНИМИТЕ МНЕ ВЕКИ
Лев ПИРОГОВ
Говорю, что-то будет. Кошке сдохнуть – блохи волнуются, проявляют активность.
И в литературе описано: перед войной жёны влекут мужей на сеновалы: инстинкт биорегуляции, все дела.
Самка литератора – это критик. Пилит, отбирает зарплату… Коли критик активизировался, жди беды.
А меж тем после Нового года случилось аж четыре скандала.
Сперва Лев Данилкин («Афиша»), всегда такой умеренный, снисходительный, такой «дело делать, господа, дело делать», закатил истерику. «Какое дело, блин, мы все гибнем!» Срочно, мол, нужен антикризисный менеджмент: населению раздать ридеры (это такие штучки, чтобы всё читать в электронном виде), а министром культурных дел назначить Эдуарда Вениаминовича Лимонова.
Сдержанно обсудили. Сошлись на том, что Лев Александрович творчески развил и переосмыслил давешний доклад президента про модернизацию: там было про энергосберегающие лампочки, тут про ридеры. Простота и ясность задач будоражит и вдохновляет, всё правильно.
Потом Игорь Фролов («Бельские просторы») обрушился на «социальную литературу»: дескать, мир красота спасёт, а не хлюпанье в злободневности; писать нужно красиво: если некрасиво писать, как спасёшься?
Логично, хотя говорящий таковые слова мужчина неизбежно выглядит наряженным в женское платье, и смущает в этом не столько платье, сколько торчащая из него жилистая красная шея.
Ничего, обсудили. Сошлись на том, что красота (она же «язык») – это, конечно, круто. Как та загадка в детстве: лежат на дороге мешок ума и мешок денег, ты что выберешь? Конечно, ум: каждый ведь тянется к тому, чего ему не хватает. Признаться, что для того, чтобы прослыть писателем, тебе не хватает заурядной душевной опытности, куда страшнее.
Третий скандал был между Виктором Топоровым и одним хорошим человеком-поэтом с Одессы. За поэта вступились таким нерушимым фронтом, что стало ясно: задет не племенной нерв, – тут бери выше – задет нерв видовой, классовый. Серьёзный, уважающий себя графоман необходим серьёзной литературе, иначе откуда возьмутся в ней яйца, млеко и сыр домашний? При тоталитаризме-то они брались в виде Сталинских премий, а при свободе и демократии вместо Сталина – графоманы-с.
