Литературная Газета 6257 (№ 01 2010) - [40]

НЕОКОНЧЕННЫЙ ПОРТРЕТ

По характеру А.Б.Ч. был человеком резким, агрессивным. Это проистекало и из его темперамента, и из убеждения, что наступление – лучшая оборона. На съездах, пленумах и совещаниях он был трибун, воитель, громовержец.

В обыденной же жизни – незлобивый и незлопамятный человек. Не помню случая, когда бы он кого-то уволил, строго наказал. Накричать, не сдерживаясь, – да. Первое время совместной работы меня такие эпизоды здорово выбивали из колеи. Видимо, поняв это, А.Б.Ч. объяснил: «Вы знаете, почему я ору? Орать мне велел мой доктор. Чтобы не было инфаркта или инсульта, сказал он, орите. Вам это необходимо для здоровья».

Выкричавшись, А.Б.Ч. тут же внутренне ставил точку на данной ситуации и затем продолжал общение, словно ничего не произошло.

Вообще же он ценил в людях воспитанность, умение себя вести. О тех, кто не обладал этими качествами, говорил: «Что вы хотите, воспитывался без гувернанток».

Был какой-то повод задать А.Б.Ч. вопрос: «Александр Борисович, вы не обиделись?» Он посмотрел на меня с искренним недоумением и нравоучительно произнёс: «Я обижаюсь только тогда, когда уверен, что меня хотели обидеть. Обижаться в других случаях – значит быть дураком».

Твёрдо держа в руках управление газетой, А.Б.Ч. никогда не вмешивался в мелочи, рутинные составные её производства. Читал только важные материалы. Если что-то не нравилось, сам не правил, а говорил, как надо сделать. К полемическим же заметкам относился с особым вниманием. Не раз бывало, что сам их переписывал. Садился где-нибудь в уголочке и через 10 минут давал свой вариант со словами: «Вот как надо писать такие вещи!»

Полемистом Чаковский был отличным. Вступать с ним в словесный поединок было делом безнадёжным. Если не хватало аргументов, А.Б.Ч. подавлял оппонента неудержимым напором. Его умению высказать и отстоять свою точку зрения оставалось только завидовать. Типичный случай: телеведущий задаёт ему вопрос, скажем, о теме труда в советской литературе. А.Б.Ч. говорить об этом неинтересно.

«Это действительно очень важная тема, – отвечает он, – и мы к ней обязательно вернёмся. Но прежде я бы хотел обсудить вот что…» – и излагает то, что его по-настоящему увлекает или тревожит.

Александр Борисович был чужд приобретательства. Жил на литфондовской даче в Переделкине. Единственной собственностью была «Волга», которой пользовалась его жена Раиса Григорьевна. Служебная машина использовалась именно как служебная. Единственный предмет роскоши, который я у него видел, – часы «Ролекс». Маленькая прихоть большого человека. «Когда где-нибудь в отеле портье видит у меня на руке эти часы, он сразу понимает, с кем имеет дело, и ведёт себя соответственно», – объяснял А.Б.Ч.

Судьба каждому отпускает свой срок, чтобы проявить всё, на что человек способен. Пушкин в одном из писем писал: писать стихи можно до 30 лет. Редактировать одну из газет мирового значения можно тоже только до определённого возраста. Чаковский покинул свой пост в 1988 году по предложению ЦК КПСС. Время наступило такое, что по возрасту и состоянию здоровья он уже не мог твёрдо держать в руках редакцию.

Чаковский оставил газету в зените популярности. Оставил с фантастической по нынешним временам финансовой и производственной базой, инфраструктурой в виде дачных посёлков, детских учреждений, Дома творчества в Абхазии и прочего.

Александр Борисович Чаковский умер 17 ноября 1994 года. Похоронен на Новокунцевском кладбище.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Так мы начинали

Эпоха

Так мы начинали

«ЛГ»-ДОСЬЕ

Виталий Александрович Сырокомский стал первым замом Чаковского за полгода до выхода толстой «Литгазеты». Через неделю он пригласил из «Вечёрки» меня, ещё через неделю Рубинова, а спустя ещё неделю Смоляницкого. Эти приглашения не были случайными, ибо поначалу коллектив газеты принял нового первого зама в штыки, и Сырокомскому нужны были, как принято говорить, свои люди – ситуация обычная и вполне нормальная.

Поначалу я работал спецкором отдела писем, который возглавлял Залман Румер – попросту Зяма, бывший лагерный сиделец, всеобщий любимец, человек весёлый, очень энергичный. А месяца через два меня назначили первым замом ответственного секретаря, поручив заниматься архитектоникой будущей 16-страничной газеты и подготовкой её макета. Кстати, рисовал макеты полос художник Икар Маргодин. Обычно он приносил свои варианты вечером, и мы засиживались допоздна. А однажды оставили макетные полосы на ковре в кабинете, договорившись продолжить обсуждение утром. Но утром… Уборщица решила: если бумаги лежат на полу, их надо выбросить. Скандал был громкий, директор издательства даже послал людей на свалку разыскивать пропавшие полосы.

Но это были мелочи жизни. События покрупнее разворачивались в коллективе газеты. Сырокомский, как говорится, дал маху: опубликовал в «старой» «ЛГ»… кроссворд. Что тут началось! Под лозунгом «Хочет превратить «Литгазету» в Вечёрку!» старожилы стали готовиться к решительному бою. План был избран такой: провести общередакционную летучку с приглашением стороннего обозревателя, а именно – главного редактора журнала «Журналист» Егора Яковлева. Мой непосредственный начальник ответсекретарь «старой» газеты Юрий Комаров (кстати, человек очень приличный, мягкий, интеллигентный, который по неизвестным мне причинам не сошёлся с Сырокомским и вскоре ушёл из газеты) не одобрял затею оппозиционеров, которые, по его словам, договорились с Яковлевым, чтобы он что есть силы «вдарил» по новому первому заму.