Литературная Газета 6249 (№ 45 2009) - [27]

Выгребаем, в будущее вперясь,

так лососи трутся борт о борт –

кажется, торопятся на нерест,

по идее – прутся на аборт.

Снова всё весомо, зримо, грубо:

из кармана вытянув кастет,

композитор дал роялю в зубы,

вот и льётся музыка в ответ.

                         

КАЗАНЬ

Самурайская юность

Литература

Самурайская юность

ПОЭТОГРАД

Владимир ТОЦКИЙ

***

Сквозняк, заплетая косички,

Гуляет от двери к окну.

Ты дремлешь в пустой электричке.

Я страж твой, я глаз не сомкну.

Мы едем лесными рядами.

Пригожи в них все продавцы.

Торгуют берёзы грибами,

У ног разложив образцы.

Куриным желтком зверобоя

Окрашена просека. Лишь

Вкрапленье сверкнёт голубое

Там, где уснул камыш.

И каждый прогон – зарисовка:

Туман на восходе... И дня

Не хватит, чтоб смолкла тусовка

Сорок у кривого плетня.

Протяжный гудок электрички

Настроит на крик петуха,

А я подбираю отмычки

К началу творенья стиха.

Мелькают за далями дали.

В узилище рифм – стихи.

Лишь слово – исповедальня –

Набухшие рвёт мехи.

***

Как гений общенья искал одиночества,

Скитаясь по книгам с присмотром пера.

Злой явью воочью гудели пророчества

Про время, и место, et cetera.

Здесь корни творения в кладезях памяти

С Предвечным в начале

И Словом в фундаменте.

***

Кружит хмурый снег-молчальник

Над студёною водой.

И луна – печатный пряник

Свет роняет молодой.

Я серебряной тропою

В заводь звёздную бреду…

То ли сердце успокою,

То ль накликаю беду.

То ль невольно в тихом свете,

Что окутал зимний лес,

Прошепчу о Горнем лете,

Что спускается с Небес.

***

Чем больше в доме барахла,

Тем меньше воздуха и света.

А детства бо’сого планета

Была чиста, как гладь листа.

В деревне, где петляет Битца,

Пастух, помахивая вицей,

Гнал стадо росною тропой

В ленивый луговой покой.

Вставал рассвет из-под навеса

И золотил макушки леса,

Церковные кресты и крыши.

Я за водой к колодцу вышел,

Чтоб напоить герань и паука,

Спустившего тенета с потолка.

Вода родится под землёй,

И под водой, и над водой,

Потом в сенях в ведре хранится,

От глаза чёрного таится,

Дрожит, боится пламени свечи.

И утро лёгкой дымкой из печи

На волю вольную стремится,

Чтоб умереть и вновь родиться.

***

На стыке времени и вечности,

То в безнадёге, то в беспечности

Несу я дар скудельный Твой

Из небытийной кладовой.

Леса густы, болота топки,

И каждый пятый тонет в стопке.

А жизнь моя гроша не стоит

Для тех, кто будущее строит.

***

                     Н.Т.

Снизу сленг язык теснит.

Сверху сел канцелярит.

Речи чистая река

В горле сжата до плевка.

***

Придавило лето стойкой непогодой:

Тёмные заборы, мокрые кусты.

Замолчали птицы, и дождю в угоду

Хмурят дуги-брови над водой мосты.

В загородном доме пахнет

свежей стружкой,

А в печи вздыхают о былом дрова.

Ходоки из Леты – ходики с кукушкой

Нехотя качают времени права.

И в привычном ходе монотонных буден

Мы хороним спешку, маету сует.

Но не похороним и не позабудем,

Как учила мама составлять букет.

***

Стол накрыт на шестерых…

Арсений Тарковский

От недотроги-тишины,

От чувства собственной вины,

От несогревшего звонка,

От неувядшего венка

Незримо тянется тесьма

Исповедального письма.

Стать современней – стать старее

И уязвимее, скорее.

И стол накрыть на шестерых,

И встретить мёртвых и живых.

***

Всё внешнее и видимое нами

Мы называем настоящим.

Да?

Какая близорукая беда!

Но лишь незримому, что в нас таится,

Незримое и может приоткрыться.

Всё работа, работа – зашился…

И другого уже не хочу.

Как алкаш, от былого зашился,

Всем друзьям я молчаньем плачу.

Ах, оставьте вы мёртвое мёртвым.

Пусть не снится за школой овраг.

И давно калачом стал я тёртым,

Ну а прошлое – друг или враг?

То ли мрак – послесловье заката?

То ль закат – предисловие дня?

Паруса королевской регаты –

Самурайская юность моя.

ЛИВЕНЬ

Град незрелым виноградом

Грохотал по автострадам,

Тротуарам, скверам, кортам

До-минорным нонаккордом.

Плыли фуры по дороге,

Как гружёные пироги.

И Москва-река вскипала,

Виноградины купала.

Кружевные колокольни –

Мачты флота на приколе –

Утопали в облаках,

В поднебесных родниках.

Но в угоду пешеходу

Луч блеснул по небосводу,

И концы потоков – в воду.

***

Такая же долгая осень стояла

Лет сорок назад. Он стянул одеяло –

Пора собираться. Светло за окном,

Но тело отравлено тягостным сном,

И цепкая память всё тянет обратно.

В объятия сна или в явь? Непонятно…

Назад не вернуть из того октября

Ни золота листьев, ни цену рубля.

Он вышел из дома. Ступеньки трамвая.

Набитый вагон, где, друг дружку толкая,

Народ на работу с утра поспевал.

Вдруг видит Её… И тотчас наповал

Убитый похожестью,

встал неподвижно.

Она улыбнулась, как будто обиженно,

И место своё уступила ему.

И старость в тот миг

подступила к нему.

Оргазмы Ксюхи и «Саквояж» Кабакова

Литература

Оргазмы Ксюхи и «Саквояж» Кабакова