Литературная Газета 6248 (№ 44 2009) - [88]

В основном над украшением здания работали реставраторы. Они восстановили много декоративных элементов. Взгляд останавливается то на мраморных порталах с люстрами, то на драпировках оконных штор, то на медальонах с барельефными портретами деятелей культуры, которые украшают фризы фойе, то на гипсовых капителях колонн. Парадный вид приобрела и лестница: ступеньки сделаны из гранита, а перила — из мрамора. Тут ничего придумывать не пришлось. Под прежней обшивкой сохранились фанерные, ещё лангбардовских времён, перила, которые теперь повторили в более долговечном материале.

В зрительном зале большинство деталей интерьера — новоделы, поскольку сохранилось очень мало аутентичных украшений, в основном это выполненные Андреем Бембелем по эскизам архитектора серпы, молоты и пятиконечные звёзды на портале сцены. Лепку отреставрировали и покрыли позолотой, остальное пришлось искать в архивных документах и на старых фотографиях. К сожалению, снимков сохранилось очень мало, они исчезли во время войны, а на тех, которые остались в архивах, мелкие детали рассмотреть сложно. В 1960-е годы почти весь декор холла был уничтожен — возможно, из-за того, что плохо сохранился и его сложно было возобновить, или это стало результатом борьбы с чрезмерностями. Украшения на ограждениях лож и балконов восстановили в 1980-е годы, но сделаны они были из дерева и очень вольно. Гирлянды с цветочным орнаментом, из которых после последней реставрации были убраны серпы с молотами, отлиты из гипса и позолочены.

Общая площадь театра после реконструкции увеличилась на 8 тысяч квадратных метров за счёт того, что появились подземные этажи, а над расписанным плафоном потолка открыты три дополнительных «этажа». Сцена стала механизированной, она может даже трансформироваться, наклоняться. В случае необходимости дно оркестровой ямы может подниматься и увеличивать размер сцены.

Зерно будущего

Когда Иосифу Лангбарду во время строительства и позже высказывали критические замечания о его детище, мастер отвечал: «Театр оперы и балета так и остался сделанным почти вчерне, что делает его мишенью для заслуженных и незаслуженных нападений… Но пользуюсь случаем повторить вам публично высказанные мнения архитектурной и искусствоведческой общественности Ленинграда, что по архитектурно-художественной образности общественных зданий Дом правительства БССР и Театр оперы и балета являются первыми ведущими строениями в Союзе после революции, и в этом отношении Беларусь среди других республик занимает первое место. Как автор этих зданий я отважусь прибавить, что, когда Беларусь наберётся сил закончить их архитектурно, по проектам, тогда всем станет ясно, где — зёрна будущего, а где — пустоцвет сегодняшнего».

Наталья ШАРАНГОВИЧ

Два века белорусской поэзии

Совместный проект «ЛАД»

Два века белорусской поэзии

Тодор КЛЯШТОРНЫЙ (1903–1937)

Тодор Кляшторный из того энергичного племени молодых поэтов, которые, придя в белорусскую литературу в первые годы советской власти, стали зачинателями новой белорусской литературы — советской. Но не только завидный жребий первопроходцев выпал на их долю, большинству досталась горькая и трагичная судьба изгоев и страстотерпцев. К этому большинству относится и талантливый белорусский поэт Тодор Кляшторный.

Биографические данные о нём, появившиеся в официальных литературных справочниках после посмертной реабилитации поэта в 1957 году, довольно скупы и лаконичны. Родился Тодор Тодорович Кляшторный 11 марта 1903 года в деревне Поречье Лепельского района Витебской области в крестьянской семье. После службы в Красной армии учился на рабфаке в Орше. Потом — в Белорусском государственном университете, который окончил в 1931 году. Работал на Белорусском радио, в редакциях республиканских газет и журналов.

Впервые со стихами выступил в 1925 году, опубликовав на страницах журнала «Аршанскi Маладняк» два стихотворения — «На смерть Фрунзе» и «Шляется вечер». Некоторое время был членом «Маладняка». Когда же в 1926 году литобъединение раскололось, Кляшторный — с теми, кто вышли из «Маладняка» и создали новое литобъединение — «Узвышша». С этого времени почти все произведения Тодора Кляшторного печатаются в «Узвышшы» — журнале, который с 1927 года стало издавать новое литобъединение. Регулярно выходят в свет и сборники поэта: «Кленовые метели» (l927), «Светотени» (1928), «Паруса» (1929), отдельной книжкой выходит в 1930 году поэма «Поля заговорили». Это самые плодотворные годы, то недолгое время, когда, ещё не скованная подступающей тревогой, душа поэта была способна изливаться стихами.

«Проникновенный в своих тревожных и даже грустных лирических раздумьях о судьбе белорусской деревни и участи попавшего в каменный город её неприкаянного сына, добрый, тихий и застенчивый Тодор Кляшторный…» — так характеризует поэта известный белорусский писатель Нил Гилевич в своей статье к сборнику «Час ветровея» (Минск, «Юнацтва», 1987), представляя в нём стихи уже почти забытых поэтов из тех далёких «ветровейных» лет в переводах на русский язык.

Эти «грустные лирические раздумья», видимо, и раздражали вульгарно-социологических критиков, которые с самого начала находили в его стихах и «упадничество», и «переоценку национального момента», и импрессионизм, и «есенинщину» одновременно… Эти критические нападки касались его так же, как и других собратьев по перу и друзей по «Узвышшу»: Дубовки, Жилки, Язепа Пущи.