Литература. XXI век. К вопросу о стандарте среднего общего образования по литературе - [37]

Вот контрпример. В «Саге» Д. Голсуорси есть такой эпизод. Представители буржуазной элиты, с сочувствием обсуждают стойкость безработных из простонародья, и один из них говорит: «Я, пожалуй, начинаю гордиться, что я англичанин». В русской литературе я не нашел подобного. Это досадно.

Шухов – образ страдательный. Он подчиняется обстоятельствам. Но он – не страдалец, а стоик, гнется, но не ломится. Спасибо Солженицыну за образы стоиков, победивших смерть (Шухов, Костоглотов, их много в «Архипелаге»). А то повелось в русской литературе, что герои гибнут.

Образ Шухова, вероятно, непонятен высоколобому столичному читателю. Демократичный же читатель с большим жизненным опытом радуется узнаванию виденного в жизни и симпатизирует Шухову – умельцу-самоучке, трудяге, человеку с запасом душевного здоровья, да и на язык он остер. Таких людей ценят на войне, на заводе, на стройке, в лагере, в тюрьме, ценят и зовут по имени-отчеству.

Солженицына – историка и психолога интересовал вопрос, какие люди способны на солидарность, на борьбу с режимом. Его вывод таков: просвещенные с чувством собственного достоинства (Нержин, Костоглотов). Крестьянин Шухов из далекой деревни Темгенево – не способен. Максимум, он может принять участие в бунте, если уж совсем припечет.

У Шухова в американской литературе есть аналог, фермер из глубинки Пейдж, кто точно знал, «где верх и где низ» и в природе, и в хозяйстве, и в людях, и в себе. Знал и не опускался [24]. Вот и Шухов знал и не опускался, победив голодное безумие и, планируя жизнь на воле, он был уверен, что не унизится до торговли и не бросит крестьянский труд. Это и есть доминанта образа.

«В круге первом»

Роман сейчас читается, как психологический детектив. Именно так. Мне он интереснее, чем, например, книги А. Кристи. Судите сами.

Обитатели секретного Конструкторского Бюро, расположенного на окраине Москвы, зэки, выполняют рутинные заказы Министерства госбезопасности. Условия очень даже терпимые: не голодно, тепло, работа интересная, люди вокруг интеллигентные, не считая тюремщиков. Зэки в свободную минуту обсуждают политику, азартно спорят на мировоззренческие темы, отстаивая свои жизненные позиции. Неожиданно ситуация обостряется. Пришел приказ создать телефонную «прослушку» с возможностью определять абонента по голосу. Заключенные понимают, что могут стать соучастниками репрессивного беспредела, охватившего страну. Перед ними ставится условие: согласен работать – остаешься, не согласен – отправляешься на Колыму. Вопрос согласия-несогласия означает «быть или не быть» в прямом и жестоком смысле. Читатель в высшей степени заинтригован, чем кончится проверка на деле их принципов и человеческого достоинства, какие оправдания своему решению найдут те, кто останется. Кульминация романа сделана мастерски. Это – выбор, который надо было сделать каждому и незамедлительно.

Концовка романа выразительна, как мощный аккорд симфонии, блестящая концовка: Ранним утром по улицам Москвы едет фургон с надписью «Хлеб». Везут заключенных. Среди них Глеб Нержин, главный герой книги. Он прислушивается к шумам города, прощается с ним. Ему не видно, куда везут, но гадать излишне, куда же еще – на Ярославский вокзал.

К вопросу о народе ( обращение к моим внукам)

Понятие «народ» важно для любой нации, тем более для русских. И для вас важно, мои любезные друзья.

Во-первых, чтобы осознать свое родство с народом, просмотрите семейный архив, послушайте воспоминания ваших дедов, навестите родные могилы. Ваши предки были крестьянами, помещиками, инженерами, врачами, агрономами. Они – соль земли.

История России XIX–XX вв. изобиловала драматическими событиями. Наш род не миновал ни одного. Но так случилось, или Провидение вело, или понятие о чести, но «кровь и грязь эпохи» миновали. В том смысле, что мы не угождали властям и не участвовали в репрессиях, прямо или косвенно.

Во-вторых, постарайтесь осознать, что вы не только потомки Колосовских, Галаниных, Колпаков, Воробьевых, но глядя в глубь времен, «одной крови» с протопопом Аввакумом, Д. Донским, С. Радонежским, А. Суворовым, Е. Пугачевым, А. Пушкиным, Л. Толстым, Д. Каракозовым, братьями Ульяновыми, С. Королевым, Ю. Гагариным, А. Солженицыным…

Вернемся к образу народа. Крестьяне: Матрена, Иван Денисович, Тюрин, Клевшин, баптист Алешка, моряк Буйновский; обитатели КБ, инженеры: Нержин, Сологдин, Рубин, крестьянин Спиридон, дипломат Володин; пациенты онкологической больницы, бывший зэк Костоглотов, геолог Вадим… врачи-подвижники и среди них – Вега (лучший женский образ в русской литературе). Вот они и есть народ, «пошатнувшийся образ которого укрепил Солженицын».

Подведем итоги. Изучается «Один день Ивана Денисовича» и «В круге первом». Для домашнего чтения и последующего обсуждения предлагается «Раковый корпус». Эту вещь можно преподать как возврат к вечным истинам: как человек жил, зачем жил, что остается после него. Надеюсь, что учитель сможет. Для домашнего чтения также надо рекомендовать фрагменты из «Архипелага», как то: описание казней зэков на Соловках и несколько судеб праведников, «победивших зло». Среди них Анна Скрипникова. Она была из тех редчайших людей, которых не кусают злые собаки, не нападают бандиты и насильники, и перед которыми смирялись удивленные чекисты.