Литература и культура. Культурологический подход к изучению словесности в школе - [108]

У публики также имеются свои роли: наивного обывателя, непримиримого консерватора, восхищенного почитателя. Они сопровождают чтение поэтов своими репликами, задают вопросы, дают оценки их стихам. В заключение хозяйка гостиной благодарит всех присутствующих, предлагает им написать в рукописный журнал свои эссе о новом искусстве, впечатлениях от конкретных произведений, попытаться установить диалог между ними и объявляет встречу законченной. Так, вместо однообразных шаблонных сочинений создаются оригинальные творческие работы, отражающие непосредственную рецепцию учащихся, их реакцию на новые для них явления в искусстве. Вместе с тем такие работы наилучшим образом демонстрируют уровень усвоения учащимися изучаемой учебной темы, развитие их перцептивных способностей.

Приводим пример такой работы, выполненной на сопоставление живописного и словесного произведений искусств – картины М. Врубеля «Пан» и стихотворения А. Блока «Плачет ребенок. Подлунным серпом…».

«В темноте деревья оживают и тянут к дому, окну свои скрипучие, сухие пальцы, карябают и стучат, умоляют выйти к ним на простор, в ночь…

Стихотворение Александра Блока и картина Михаила Врубеля погружают нас в этот таинственный мир ночной природы. Они наполнены детскими страхами и настороженным любопытством: страшно и сладостно слушать сказки и бояться.

Блок написал свой лирический этюд через четыре года после созданной Врубелем картины «Пан». Вполне утвердительно можно сказать, что он им навеян, хотя это не стихотворное описание картины, а что-то вроде «размышления на тему», ведь на полотне нет ни «плачущего ребенка», ни «бледных девушек», ни «бледной дороги», только персонаж древнегреческой мифологии Пан сидит почему-то под русской березой. Но в одинаковой степени можно его назвать и русским Лешим. Вспомним пушкинское:

Там чудеса: там леший бродит,

Русалка на ветвях сидит…

Картины Врубеля узнаешь сразу – одного взгляда достаточно, чтобы понять, в чьем мире ты оказался. Его живопись необыкновенна: это какие-то фантастические цвета, мозаика, мерцание предметов, запах восточных пряностей.

Стихотворение Блока также наполнено этим мерцающим, неверным лунным светом, которым напоено полотно Врубеля. Бросается в глаза, что Блок, обычно не скупящийся на краски, доминирующим цветом изображенной им картины мира избрал бледный свет. «Бледные девушки», полупрозрачные создания, наполовину сотканные из воздуха, стоят на ветру, развевающем их легкие одежды, серебристые нити волос, и зовут, беззвучно шевеля своими бледными губами. Поддашься их уговорам, свернешь с тропы – навеки уснешь в этих травах с холодным поцелуем на губах…

Завораживает строфа с этим ирреальным бледным светом, в которой одна строчка плавно переливается в другую, новый образ рождается из предыдущего. Видишь и картину, ощущаешь эту бледность, слышишь шорохи и колыханье:

В поле дорога бледна от луны.

Бледные девушки прячутся в травы.

Руки, как травы, бледны и нежны.

Ветер колышет их влево и вправо.

Этот таинственный мир языческих образов овладевает сознанием читателя. Лешие, русалки, горбатые сатиры, эти полулюди, полубожества кажутся реальными. Они движутся, хохочут, пляшут, дрожат от холода, что-то шепчут, выкрикивают. Становится страшно так, что кровь стынет в жилах.

Глаголы действия и дактиль с ударными первыми стопами указывают на движение, жизнь в изображенном поэтом мире, а безударные последующие стопы и ассонанс, с повторяющимся гласным «о» – указывают на затухание этого действия, покой, в котором все угасает, тишина то и дело обволакивает, пугает.

Шепчет и клонится злак голубой.

Пляшет горбун под луною двурогой.

Кто-то зовет серебристой трубой.

Кто-то бежит озаренной дорогой.

Параллелизм является основным композиционным приемом, позволяющим передать эти два состояния мира: движение и бездействие, живое и неживое, наполненность мира звуками и молчание. Молчание вместе с соседствующим с ним словом «познанье» являются ключевыми словами стихотворения, одно переходит в другое. Этот мир можно только молча созерцать, воспринимать как некий сон, наваждение, фантастическое видение ночи, в которой царит «бледная луна», пугающая ребенка.

Аллитерации, создаваемые резкими звуками «ш», «ж», «з», резкие, «колючие» слова, характеризующие мифологические существа, усиливают ощущение этой жути и мути, страха и любопытства, некой тайной гармонии и первобытного хаоса.

Пан у художника и Косматый у поэта, хотя и взяты из национальной русской мифологии, разные. У художника он серьезнее, полон дум и тайн. В его голубых-голубых глазах, совсем человечьих – горечь полыни от вечного одиночества. Как-то не верится, что он может хохотать. Чувствуется, что Врубель любит своего странного героя и старается понять его тоску.

На картине преобладают темные краски, холодные тона, все предметы изображены в предрассветной мгле. Но близкий рассвет с багровой зарей не снимает напряжения, а, наоборот, усиливает тревожное состояние мира.

У Блока Пан уже не главный герой, а одно из мифологических существ этого фантастического мира ночи. Вначале стихотворения он хохочет над другим сверхъестественным существом – горбуном, а в конце стихотворения сам «Беззвучно дрожит», ощущая себя одиноким и беззащитным в этом мире бледного света.