Литература. 9 класс. Часть 1 - [4]

рыща по тропе Трояна

через поля на горы.

Так бы пришлось внуку Велеса

воспеть песнь Игорю:

«Не буря соколов занесла

через поля широкие —

стаи галок бегут

к Дону великому».

Или так бы начать тебе петь,

вещий Боян,

Велесов внук:

«Кони ржут за Сулой —

звенит слава в Киеве;

трубы трубят в Новгороде —

стоят стяги в Путивле!»

Игорь ждёт милого брата Всеволода.

И сказал ему буй тур Всеволод:

«Один брат,

один свет светлый —

ты, Игорь!

Оба мы – Святославичи!

Седлай же, брат,

своих борзы́х коней,

а мои-то готовы,

ещё раньше оседланы у Курска.

А мои-то куряне – опытные воины:

под трубами повиты,

под шлемами взлелеяны,

с конца копья вскормлены,

пути им ведомы,

овраги им знаемы,

луки у них натянуты,

колчаны отворены,

сабли изострены;

сами скачут, как серые волки в поле,

ища себе чести, а князю славы».

Тогда вступил Игорь-князь в золотое стремя

и поехал по чистому полю.

Солнце ему тьмою путь заступало;

ночь стонами грозы птиц пробудила;

свист звериный встал,

взбился див —

кличет на вершине дерева,

велит прислушаться – земле незнаемой,

Волге,

и Поморью,

и Посулью,

и Сурожу,

и Корсуню,

и тебе, Тмутороканский идол!

И половцы непроложенными дорогами

побежали к Дону великому:

кричат телеги в полу́ночи,

словно лебеди вспугнутые.

А Игорь к Дону воинов ведёт!

Уже несчастий его подстерегают птицы

по дубам;

волки угрозу вздымают

по оврагам;

орлы клёктом на кости зверей зовут;

лисицы брешут на червлёные щиты.

О Русская земля! уже ты за холмом!

Долго ночь меркнет.

Заря свет уронила,

мгла поля покрыла.

Щёкот соловьиный уснул,

говор галок пробудился.

Русичи великие поля червлёнными щитами

перегородили,

ища себе чести, а князю – славы.

Спозаранок в пятницу

потоптали они поганые полки половецкие

и, рассеявшись стрелами по полю,

помчали красных девушек половецких,

а с ними золото,

и паволоки,

и дорогие оксамиты.

Покрывалами,

и плащами,

и кожухами

стали мосты мостить по болотам

и по топким местам,

и всякими узорочьями половецкими.

Червлён стяг,

белая хоругвь,

червлёна чёлка,

серебряно древко —

храброму Святославичу!

Дремлет в поле Олегово храброе гнездо.

Далеко залетело!

Не было оно в обиду порождено

ни соколу,

ни кречету,

ни тебе, чёрный ворон,

поганый половец!

Гзак бежит серым волком,

а Кончак ему путь указывает к Дону великому.

На другой день спозаранок

кровавые зори свет возвещают;

чёрные тучи с моря идут,

хотят прикрыть четыре солнца,

а в них трепещут синие молнии.

Быть грому великому,

пойти дождю стрелами с Дона великого!

Тут копьям изломиться,

тут саблям побиться

о шлемы половецкие

на реке на Каяле,

у Дона великого!

О Русская земля! уже ты за холмом!

Вот ветры, внуки Стрибога, веют с моря стрелами

на храбрые полки Игоревы.

Земля гудит,

реки мутно текут,

пыль поля прикрывает,

стяги говорят:

половцы идут от Дона,

и от моря,

и со всех сторон русские полки обступили.

Дети бесовы кликом поля перегородили,

а храбрые русичи перегородили червлёными щитами.

Ярый тур Всеволод!

Незыблем ты в самой передней обороне,

прыщешь на воинов стрелами,

гремишь о шлемы мечами булатными!

Куда, тур, поскачешь,

своим златым шлемом посвечивая, —

там лежат поганые головы половецкие.

Расщеплены саблями калёными шлемы аварские

тобою, ярый тур Всеволод!

Какой раны, братья, побоится тот, кто забыл честь,

и богатство,

и города Чернигова отцов золотой стол,

и своей милой, желанной прекрасной Глебовны

свычаи и обычаи?

Были века Трояна,

минули годы Ярославовы;

были походы Олеговы,

Олега Святославича.

Тот ведь Олег мечом крамолу ковал

и стрелы по земле сеял.

Вступал в золотое стремя в граде Тмуторокани,

а звон тот уже слышал давний великий Ярослав,

а сын Всеволода, Владимир,

каждое утро уши закладывал в Чернигове.

Бориса же Вячеславича похвальба на суд привела

и на Канину зелёное погребальное покрывало

постлала

за обиду Олега,

храброго и молодого князя.

С той же Каялы Святополк полелеял отца своего

между венгерскими иноходцами

ко Святой Софии к Киеву.

Тогда, при Олеге Гориславиче,

засевалось и разрасталось усобицами,

погибало достояние Даждьбожа внука;

в княжеских крамолах жизни людям сокращались.

Тогда по Русской земле редко пахари покрикивали,

но часто вороны граяли,

трупы между собой деля,

а галки по-своему переговаривались,

собираясь полететь на добычу.

То было в те рати и в те походы,

а такой рати не слыхано!

С раннего утра до вечера,

с вечера до света

летят стрелы каленые,

гремят сабли о шлемы,

трещат копья булатные

в поле незнаемом,

среди земли Половецкой.

Чёрная земля под копытами костьми была засеяна

и кровью полита:

горем взошли они по Русской земле.

Что мне шумит,

что мне звенит —

издалека рано пред зорями?

Игорь полки поворачивает,

ибо жаль ему милого брата Всеволода.

Билися день,

билися другой;

на третий день к полудню пали стяги Игоревы.

Тут два брата разлучились на берегу быстрой Каялы;

тут кровавого вина недостало;

тут пир докончили храбрые русичи:

сватов напоили, а сами полегли

за землю Русскую.

Никнет трава от жалости,

а дерево с горем к земле приклонилось.

Уже ведь, братья, невеселое время настало,

уже пустыня войско прикрыла.

Встала обида в войсках Даждьбожа внука,

вступила девою на землю Трояню,

восплескала лебедиными крыльями

на синем море у Дона;

плескаясь, прогнала времена обилия.

Борьба князей против поганых прервалась,

ибо сказали брат брату: