Литература, 8 класс - [3]

Принципы организации художественного мира средневекового произведения существенно отличаются от принципов, лежащих в основе античной литературы и литератур более поздних эпох (например, Возрождения). Нельзя забывать, что многое из того, что воспринимается сегодня как фантастика, для средневекового человека выглядело не только правдоподобным, но и единственно возможным. Магия, которую мы рассматриваем сегодня сквозь призму откровенной мистики, имела в прошлом сугубо практическое значение и была направлена как на достижение материального благосостояния (богатого урожая), так и личного благополучия (крепкого здоровья).

Рассматривая средневековую литературу, нужно уметь увидеть не только христианские мотивы, но и языческую мифологию, нередко затемненную более поздним влиянием христианства. Между тем в средневековых произведениях именно эти ранние языческие элементы были самыми важными. Например, средневековый писатель Кретьен де Труа может описывать идеальный порядок в «бескрайнем» королевстве Логр, где все подчинено воле справедливого короля Артура, а затем спокойно заявить, что рыцарь, выехавший из королевского замка Камелот, сразу же оказался в заколдованном лесу, кишащем противниками Артура. Для автора в таком повествовании вообще нет противоречия: здесь представлены две разные реальности, мифологически сосуществующие, но не взаимосвязанные, причем переход героя из одной реальности в другую мгновенен и им самим не осознаваем.

Вот видите, как своеобычен и не похож на современный первый этап европейского литературного процесса.

Вспомните, пожалуйста, какие произведения средневековой литературы вам уже знакомы и как в них проявляются те особенности, о которых я только что рассказал.

Коронование Людовика Перевод О. Мандельштама

Героический эпос средневековых народов – это произведения, дающие удивительно полное представление о мире, в котором жили люди на заре нашей цивилизации. Они отразили быт, нравы, систему юридических и этнических норм Средневековья. В них в тонкой поэтической форме воплотился общенародный идеал, на который ориентировались представители всех сословий.

«Коронование Людовика» – песнь, входившая в «Каролингский цикл», то есть в цикл, объединенный образом императора франков Карла Великого. Вы уже знакомы с «Песнью о Роланде», центральным произведением этого цикла. Во Франции произведения героического эпоса назывались «Песни о деяниях», и это очень точное название: в них всегда описывалось поучительное «деяние», причем мудрая мысль, веское слово, правильно совершенный выбор значили не меньше, чем военная победа, строительство храма и т. п.

Подумайте, какое «деяние» является главным в «Короновании Людовика», каков идеал правителя, запечатленный в песне, как создается здесь художественный образ Карла Великого. О каком «хорошем уроке» говорится в самом начале песни?

II

Не хотите ль, господа бароны, извлечь хороший урок

Из прекрасной складной песни, приятной на слух?

Когда Господь назначил девяносто девять царств,

Нежнейшее внимание он Франции подарил —

Лучший из государей носит имя – Карл,

Он Францию взял в руки и поднял выше всех.

И все другие земли к его державе льнут:

И баварская марка[1], и алеманский круг[2].

Французские уделы Норман, Анжу, Бретань,

Ломбардское княжество и с Новарой Тоскань.

III

Царь, что носит корону французской земли,

Должен быть сердцем весел и в решеньях мудр.

Кто с ним поступит дурно, обидчик или тать[3],

Пускай он рыщет в роще, пусть убегает в гать[4],

Все равно будет пойман, живым иль мертвым взят.

Легко теряет Францию неотмщенный король, —

Так говорит преданье – он коронован зря!

IV

Когда коронованье в Айсе пропел клир[5]

И вывели из камня готовый монастырь,

Там двор образовался на весь христианский мир,

Во дворе дежурят графы, четырнадцать человек

И жалобщики ходят – бедных людишек тьма;

Всем проясняют дело и разбирают спор.

Не жалуется правый, виноватый молчит.

Вот была справедливость! Теперь такой уж нет:

Взятка решает дело, и окривел судья.

Бог – человек мудрый, он нас судит и пасет,

Из-за него мы пачкаемся в грязном аду,

В этой зловонной яме, откуда нельзя уйти.

V

В этот день служили согласно восемнадцать епископов,

В этот день служили дружно восемнадцать архиепископов,

Сам римский апостол[6], обедню пел.

VI

В этот день была служба такая сладкая и пышная,

Что другой такой службы во Франции не слышали,

Кто ее слышал, долго потом рассказывал.

VII

В этот день служили согласно двадцать шесть священников,

При том были четыре короля коронованных.

В этот день величали Людовика,

На алтаре корону приготовили, —

Император-отец венчал свою кровь.

По лесенке на кафедру архиепископ влез,

Произнес проповедь на французском языке.

Он говорил: «Бароны, откройте мне ваш слух,

Наш государь великий, Карл, совсем одряхлел:

Бремя светской жизни ему не по душе,

И тяжела корона на его голове.

Есть у него сын – ему корона впору».

Все развеселились, услыхав такую радость,

Руки подняли к небу, где сияет Бог.

«Отец небесной славы! Тебя благодарим

За то, что чужестранец к нам не придет владеть.

Наш император вызвал сына – ему корона впору!

«Сын мой прекрасный, откройте мне ваш слух,