Листья лофиры - [91]

— В Гвинейской Республике запрещен выкуп невест, — сказала нам Сира Диоп.

Слушая ее, я думал о Гвинее и вспоминал слова поэта Сангару Тумани. Я не забыл, что гвинейское правительство приняло закон об ограничении размера выкупа, но еще не знал, что проведена более радикальная реформа. То же самсе сделают, несомненно, и в Мали. Но пока поговаривают лишь об ограничении размера выкупа и о возрастном цензе: малийские девушки нередко выходят замуж в четырнадцать лет, а это чересчур рано… Нет, женщины Мали — отнюдь не забитые существа, они достаточно самостоятельны, потому что имеют свое имущество, свои огородные участки, сами торгуют и ткут материю, женщины нередко пользуются немалым авторитетом в семье, и все-таки…

— Мы хотим, чтобы девушки сами решали свою судьбу. Тогда в каждую семью войдет любовь, — сказала Сира Диоп. — И дружба, — тихо добавила она.

Есть у малийцев пословица: «лучшее украшение женщины — ее дети».

— Семья не может быть счастлива без детей, — убежденно сказала Сира Диоп. — И нет большего горя, чем смерть ребенка.

Культ предков и плодородие — вот два основных мотива, запечатленных в деревянной скульптуре африканских народов. Первый из них — дань религии, второй — обусловлен самой жизнью, ее трудностью и неустроенностью… И таинственные «лесные школы» — они, собственно, сводили свою деятельность к подготовке юношей и девушек к вступлению в брак.

Четвертый ребенок Сира Диоп, мальчик, родился в Праге, в великолепном родильном доме… Авчера, поднявшись от дворца огона на уступ, мы прошли мимо ровной, расположенной под нависшей скалой площадки, на которой не было ни кустика. Мы хотели отдохнуть в тени скалы, но Доло Огобара коротко и решительно сказал, что входить на эту площадку разрешается только женщинам, а для мужчин она — табу… Оказалось, что на этой каменистой, прокаленной солнцем площадке, расположенной на самом краю уступа, догонские женщины производят на свет малышей…

Отсутствие элементарной гигиены, особенно если роды происходят в дождливый сезон, когда все вокруг гниет, широкое распространение инфекционных заболеваний, малярии в первую очередь, физиологическая ломка детского организма при переходе от висячего положения за спиной матери к ползанию и хождению по земле — все это приводит к очень высокой детской смертности. Нужны родильные дома, больницы, нужны врачи. А в страна с почти четырехмиллионным населением при французах работало лишь с десяток врачей. Причем, за редким исключением, это были «африканские врачи». Есть, оказывается, такая тонкость. Французы в своих колониях готовили на специальных курсах врачей, которым никогда не разрешили бы практиковать в Европе: профессиональный уровень этих врачей был ниже фельдшерского, но для Африки, по мнению колониалистов, все могло сойти…

«Мы хотим счастья каждой семье…» Сира Диоп начала с проблем моральных, а пришла к проблемам, решить которые невозможно без быстрого экономического подъема…

…На прощальную беседу — завтра утром мы уезжаем в Бамако — Юсуф Траоре пришел в темном европейском костюме, белой сорочке, в красновато-сиреневом, в синих звездочках галстуке и с маленьким полупроводниковым приемником в руке. Вместе с Юсуфом Траоре пришли к нам еще два моптийца: руководитель местной кооперации Балькосум Камикиан, одетый в синий халат с белой вышивкой, и депутат парламента Робер Сисэ — пожилой, в просторной светлой одежде.

— Мы принимали вас как представителей народа-брата, — сказал Юсуф Траоре. — Мы хотели, чтобы вы своими глазами увидели, в каком положении находится страна, что досталось нам в наследство от колониализма…

…Мопти не стоит на тогерэ, как древнее Дженне. Территория, которая ныне занята домами из банко и клыкастой мечетью, из года в год на несколько месяцев погружалась под воду… Лишь в сухой сезон в устье Бани возникал временный соломенный поселок, в который съезжались рыбаки-бозо, торговцы, крестьяне… Торговые пути в начале нашего века все отчетливее ориентировались на запад: на запад, к океану, шли продукты из внутренних районов Африки, с запада текли в глубинные районы европейские товары. Нигер, соединенный железной дорогой с Дакаром, был в этом смысле идеальным водным путем. Поселки, которые находились непосредственно на берегу великой реки, а не в стороне, как Дженне, оказывались в более выгодном положении… Особенно же привлекательным, с точки зрения торговцев, было устье Бани, потому что по этой реке велась торговля с Золотым Берегом, с Берегом Слоновой Кости…

Несколько коммерсантов, среди которых был поныне здравствующий Муро, решили в конце концов обосноваться в устье Бани наперекор стихиям. Чтобы в разлив не оказаться под водой, торговцы насыпали искусственный холм и построили на нем свои хижины. Это произошло в 1913 году, но только через пять лет Мопти окончательно превратился в постоянное селение. Торговцы никому не мешали селиться рядом с собой, но каждый новый моп-тиец обязан был сперва насыпать земляной фундамент для своей хижины и своего двора.

Тридцать лет насыпали малийцы фундамент для города, и в первое время город рос сравнительно медленно. Перед второй мировой войной в Дженне жило шесть тысяч человек, а в Мопти — четыре тысячи. Но город уже набрался сил для решительного броска: если за все последующие годы население Дженне практически не увеличилось, то население Мопти возросло в пять раз и ныне достигает двадцати тысяч… Новый город, естественно, привлек внимание колониальных властей и левантийцев, выполнявших в Мали, как и повсюду в Западной Африке, роль торговых посредников между французами и местным населением: и те, и другие появились в устье Бани… Французы посадили в Мопти коменданта, который исполнял обязанности мэра города, и назначили муниципальную комиссию ему в помощь. Комендант Мопти, кроме того, стал мировым судьей для обширного района, включающего города Бандиагара, Дженне, Сан, и это еще более подняло престиж нового города.