Листая страницы сербской истории… - [93]

Пароход «Петербург» прибыл в Сан-Джиованни-ди-Медуа[232] 18 апреля 1913 г. На месте оказалось, что, кроме раненых, в медицинской помощи нуждаются 250 человек больных сыпным тифом. Сербские власти попросили взять их на борт. Иваницкий приказал взять на борт всех. Всего госпитальное судно приняло 850 человек. На яхте черногорского короля из Дураццо прибыли Санкт-Петербургский Елизаветинский и Харьковский отряды, работавшие в Черногории. 19 апреля 1913 г. «Петербург» снялся с якоря.

Переезд в Салоники длился пять дней. Члены отряда делали ежедневные перевязки, усиленно работала аптека. По желанию семьи Терещенко лазарет Кауфманской общины вторично передал всё своё имущество в распоряжение сербских властей.

Спущенных на берег больных и раненых сербских воинов принял старший врач Иверского отряда А. Х. Бабасинов. Вместе с двумя сестрами и четырьмя санитарами он был командирован специально с этой целью ещё в начале апреля. Этот небольшой отряд привёз с собой значительный запас перевязочных средств и медикаментов. Сотрудникам Иверского госпиталя было доверено сопровождать 560 больных и раненых, перегруженных с этого парохода на санитарный поезд до Белграда. Остальные проследовали другим поездом.

Отряды имени Москвы, Кауфманской и Елизаветинской общин сестёр милосердия и Харьковский лазарет вернулись на «Петербурге» в Россию в конце апреля 1913 г.

Серьёзной проблемой для Сербии к лету 1913 г. стало большое количество раненых (по сведениям российского посланника – более 15000 человек). В госпиталях были зафиксированы вспышки холеры. По данным «Вечернего времени», вся страна имела вид «колоссального госпиталя»[233]. Ситуация усугублялась большим количеством больных и раненых болгарских пленных, которых сербам приходилось лечить на своей территории.

Сербское правительство обратилось за помощью к союзным и нейтральным странам. В конце июня 1913 г. российские средства массовой информации через сербскую миссию в Петербурге получили обращение к русским врачам. Премьер-министр Никола Пашич пригласил от имени своего правительства русских врачей в сербскую армию для помощи раненым. Супруги Гартвиг обратились с письмами к тем врачам и сёстрам милосердия, кого лично знали, с просьбой приехать и поступить на работу в сербские госпитали.

Из всех общественных организаций, ратовавших за скорейшее содействие в гуманитарных вопросах, единственной способной оказать действенную помощь оказалось РОКК. С согласия императрицы Марии Фёдоровны Санкт-Петербургской общине во имя Святой Евгении поручили сформировать госпиталь на 200 кроватей для отправки в Сербию[234]. Учитывая эпидемиологическую обстановку в стране, оборудование было усилено походной лабораторией, микроскопом и сопутствующими расходными материалами. Попечительницей русского медицинского учреждения было предложено стать А. П. Гартвиг. Она выразила благодарность за оказанное доверие и пообещала сделать всё, что в её силах, чтобы помочь и облегчить отряду общины его задачу.

Госпиталь общины Святой Евгении в Белграде

10 июля отряд прибыл в Белград, а 12 июля уже принял первых раненых (81 человек). Поступившие в первые два дня раненые были в тяжёлом состоянии, в грязи, некоторые не мылись с начала военных действий, усталые, по пять-семь дней не перевязанные. Наплыв раненых был такой, что 14 июля всему персоналу пришлось работать без отдыха целый день. Об их самоотверженной работе осталось свидетельство делегата Международного Красного Креста К. Штурценегер, которая написала в отчёте о поездке в Сербию в период Второй балканской войны, что «они все были необыкновенно спокойные, добросердечные и милые. Мягкие в обхождении с пациентами, деликатные при лечении. Мне они представлялись идеальными, так как и знания у них были на высоком уровне»[235]. К. Штурценегер хорошо знала, о чём говорила: она провела некоторое время в этом госпитале в качестве пациентки. Одной из сестёр милосердия в этом учреждении служила фрейлина обеих императриц графиня А. Д. Толстая. Из отчёта старшего врача известно, что часто после выполнения своих обязанностей она помогала своим коллегам на ночных дежурствах.

Работа Евгенинского госпиталя продолжалась до 19 сентября 1913 г., когда оставшиеся больные в количестве 47 человек были доверены врачам, находившимся на службе у сербского правительства, причём пациенты Евгенинского госпиталя остались в том же здании при полной госпитальной обстановке. По просьбе начальника военно-санитарного управления Р. Зондермайера уже переданных больных Евгенинский госпиталь продолжал кормить за свой счёт ещё два дня[236].

Эпидемиологическая помощь

С конца 1912 – начала 1913 г. в различных районах страны стали вспыхивать очаги эпидемий. Разносчиками заразы, как правило, становились пленные. Типичную картину того времени описала в одном из писем А. П. Гартвиг: «У нас в Неготине беда: у пленных турок сильный сыпной тиф. Умерло три больничара[237] и один сербский доктор. Их там 1600 человек, страшно скучены и воды нет… из города все бегут… Что касается простого тифа, то его много везде, и в Белграде». А. П. Гартвиг старалась помочь, как могла. Она организовала изготовление и снабжение больничным бельём тифозных больных по запросам сербских госпиталей.