Листая страницы сербской истории… - [139]

Вторую резолюцию Информбюро и «дело» Райка можно считать рубежом в отношениях СССР и советского блока с Югославией. Ссылаясь на материалы инсценированного процесса, Москва заявила 28 сентября, что Югославия нарушила и фактически разорвала советско-югославский Договор о дружбе, взаимной помощи и сотрудничестве, освободив СССР, тем самым, от дальнейших обязательств по этому договору[324]. В ответной ноте югославского правительства говорилось о том, что это часть советской кампании принуждения и давления на народы Югославии и их свободную и независимую социалистическую родину. Там же указывалось, что СССР пытался организовать свою агентуру внутри правительства и армии с целью насильственного свержения законной власти. Вся эта советская кампания давления и лжи организовывалась для того, чтобы навязать ФНРЮ неравноправные отношения и поставить её в политически и экономически подчинённое положение. Информбюро также было использовано для прикрытия этой задачи[325].

Вслед за Москвой 30 сентября договорные отношения с Белградом разорвали Польша и Венгрия, 1 октября – Румыния и Болгария, 4 октября – Чехословакия, которой еще предстояло узнать (процесс Р. Сланского в ноябре 1952 г.) все «прелести» сталинского характера. Интересно, что чехи, во всяком случае, дипломаты, находившиеся в Югославии, скептически отнеслись к выводам будапештского процесса. Как сообщил румынский посол советскому послу в Белграде Шнюкову, его сотрудники в беседе с чехословацкими дипломатами о деле Райка пришли к выводу, что это – инсценировка, «главную роль в которой играли московские работники». Так, по их мнению, этот спектакль был очень плохо подготовлен, в нём не сходились концы с концами. Румын считал, что необходимо как-то «воздействовать на чехов здесь, дабы они отказались от таких по существу антисоветских тенденций»[326].

Давление и прямые угрозы Москвы заставляли югославов срочно искать меры противодействия и защиты. Не менее важной задачей было преодоление экономической блокады со стороны восточноевропейских стран. Перспективы сотрудничества с западными державами, прежде всего в экономической области, осторожно обсуждались на неофициальном уровне уже в конце 1948 г., а в 1949 г. были заключены первые небольшие соглашения. Любые контакты югославов с Западом приводили Москву в плохо контролируемое состояние. Белград был по возможности сдержан по идеологическим причинам, которые и в последующие годы играли значительную роль в его политике, а также опасаясь провокаций со стороны СССР. Тито говорил о необходимости исключить возможность использования западными державами в своих интересах советско-югославский конфликт. Любые соглашения с Западом он всегда стремился рассматривать только в контексте югославских интересов, интересов безопасности страны. Исходя из этих установок, югославское руководство избирает в начале 50-х гг. в качестве своей внешнеполитической опоры Организацию Объединённых Наций, рассматривая её в тот период как идеальное убежище, идеологически нейтральное и политически надёжное. Осенью 1949 г. Югославия, при активной поддержке США, избирается временным членом Совета Безопасности ООН. Москва со своим кандидатом Чехословакией вынуждена была, страшно недовольная, отступить. В югославской историографии этот период традиционно назывался борьбой на два фронта: против Востока и против Запада. Понятно, что широкие контакты Югославии с Западом, установившиеся с начала 50-х гг., югославские историки до конца 80-х гг. стыдливо замалчивали.

В действительности США и их союзники обратили внимание на советско-югославские проблемы сразу же после опубликования резолюции Информбюро 29 июня 1948 г. Американские дипломаты в Белграде, а затем и госдепартамент оценили важность этой «схизмы» для американских интересов, рекомендовав осторожную поддержку Тито. Американцы рассматривали возникший конфликт в контексте тотального противостояния коммунистической угрозе, рассчитывая, что примеру Югославии смогут последовать и другие страны советского блока. В подготовленном в конце июня докладе Совета планирования госдепартамента, в частности, говорилось, что, несмотря на исход конфликта, урон, нанесённый этим эпизодом коммунистическому миру, «возможно, уже никогда не будет компенсирован. Этим актом аура мистического всемогущества и непогрешимости, которая окружала кремлёвскую силу, была разрушена»[327]. Осенью 1949 г. в Вашингтоне рассматривались самые пессимистичные сценарии в отношении Югославии, включая возможность нападения на неё со стороны стран советского блока. Совет планирования рекомендовал американскому правительству, в случае, если Москва не пойдёт дальше ранее применявшихся методов, не прекращать оказание югославскому правительству ограниченной финансово-экономической и гуманитарной помощи. Если давление на Белград будет продолжено вплоть до возникновения вооружённого конфликта, то следовало рассмотреть возможность продажи югославской армии оружия, предоставления другой материальной помощи. Вмешательство американской армии в ситуацию не было рекомендовано, но предлагалось посредничество ООН