Лист фикуса - [5]

Мама как будто чувствовала, что у меня там не всё хорошо. Она отпросилась на работе и приехала в санаторий. Что она увидела? Всю в царапках, зелёную, обиженную девочку. Как вы думаете, что мама сделала? Конечно, она забрала меня домой.

Это была первая и единственная в моей жизни поездка в санаторий.

Счастье

Мы переехали на Турбинную улицу. Дворник еле открыла квартиру, оказалось, что за дверью был лёд. На кухне — около метра толщиной. Лёд отбивали и выносили на улицу. Постепенно все устроилось, в квартире стало чисто, тепло, уютно.

Однажды я почему-то была одна дома. Мама, уходя, закрыла на ключ комнату, а потом квартиру. И пришел папа, а я не могла впустить его в квартиру. Папа выписался из госпиталя и возвращался в свою часть после пятого ранения.

Во время войны все балконы были соединены лестницами. Папа по лестницам забрался на наш балкон на третьем этаже. Но мне было не открыть форточку, не хватало сил. Стояли очень сильные морозы. Папа замёрз и даже рассердился, что я не могу открыть форточку. Но потом он придумал, как нам действовать дружно. Он нажимал плечом, а я изнутри дёргала форточку за ручку. И у нас всё получилось!

Папа передал мне шапку, шинель, вещевой мешок, потом сам пролез в форточку, которую мы тут же закрыли.

Я помню, что мы сидели за столом, во что-то играли и смеялись. Мама вернулась и, открывая квартиру, не могла понять, с кем я разговариваю в комнате.

А потом мы сидели все вместе в тёплой, чистой, уютной комнате в обнимку, рассказывали свои новости и были счастливы, как будто не было войны.

Заключение

Я хорошо помню январский день прорыва блокады. Мы жили на Турбинной улице, и у нас за домом стояли «катюши» (ракетные установки). Военные, прощаясь с нами, говорили, что ночью нам не придётся спать. И правда, всё небо полыхало, и гремели залпы.

Мой красивый, умный, любимый папа погиб в марте 1944 года под Кингисеппом уже после освобождения города от блокады. Он был ранен в живот. Пришел командир и попросил раненых, кто может держать оружие, помочь им. Папа мог держать оружие и стрелял, помогая товарищам, пока не кончились силы.

Я хорошо помню, как шли войска по проспекту Стачек в мае 1945 года. На площади у памятника Кирову генерал на белом коне принимал парад. Самолёт разбрасывал листовки. А я бегала среди солдат, надеясь найти папу.

1 сентября 1944 года я пошла в школу № 384. В школу меня собирали все знакомые. Кто-то дал военную полевую сумку на длинном ремешке. В ней я носила тетради, и было очень удобно на ней съезжать с баррикады, которая еще осталась около школы. Баррикады были построены поперёк улиц, чтобы не смогли пройти вражеские танки. Зимой их заносило снегом, и получалась хорошая горка, а пешеходам мы, дети, помогали через неё перебираться.

Мама из детского байкового (тонкого) одеяла сшила мне шаровары. Это длинные штаны внизу на резинках. Они были с белыми полосочками: широкой и узкой, но меня это не волновало. Одна соседка дала шапку с длинными «ушами» из овчины. В довоенной корзинке другой соседки была найдена муфта.

Муфту носили на тесёмке на шее, и в неё прятали руки, чтобы они не мёрзли.

А пальто мне сшили из немецкой офицерской шинели, что очень смущало мою маму, но не меня. Я порвала его уже через неделю, повиснув на заборе.

Наша первая учительница Елена Степановна была немолодая, требовательная. Она научила нас учиться и любить читать книги. Когда я получала двойки или тройки, мама доставала папин табель с оценками, там были только пятёрки и четвёрки, и я старалась заниматься лучше.

Уроки природоведения Елена Степановна проводила в кабинете биологии. Там при входе стояли на задних лапах два медвежонка. Я же не видела раньше медведей, испугалась и отказалась идти на урок. Никакие уговоры не помогали. Тогда Елена Степановна накрыла меня своей шалью, чтобы медвежата меня не заметили, и я прошла между ними. А потом я уже не боялась.

Может, поэтому я тоже стала учительницей, а не врачом?

Я храню все мамины медали, в том числе «За оборону Ленинграда», «За победу в Великой Отечественной войне», и папины письма-треугольнички с Ленинградского фронта. Были ли у него награды, не знаю.

Ребята, спасибо, что прочитали мои воспоминания. Пусть ваше детство будет мирным и счастливым.