Лишний доллар не помешает - [28]

Неторопливо догнав шляпу, полковник оглянулся, прикидывая дистанцию. Сорок пять шагов. Силуэт ирландца отчётливо виднелся на фоне освещённого крыльца салуна. Полковник увидел, как ирландец поднимает кольт. Если первые выстрелы он делал от бедра, то теперь тщательно целился с вытянутой руки. И попал – несчастная шляпа метнулась вперёд, словно её сдуло ветром. Полковник отправился следом, считая шаги. Все. Пятьдесят. «Если его кольт заряжён обычными патронами, – сказал своей шляпе полковник, – то твои мучения кончились».

Со стороны салуна грохнул выстрел, но пуля ударилась в землю, не долетев до цели, и с жалобным воем отскочила в сторону. Полковник поднял шляпу, отряхнул с неё песок и аккуратно, сведя рваные края, загладил дырки в полях и тулье.

– Теперь наша очередь, – сказал полковник, надев шляпу.

Он достал из-за пояса длинноствольный револьвер, обхватив рукоятку двумя руками, и навёл оружие на ирландца. Тот стоял, опустив руки и широко расставив ноги. Его хорошо было видно в свете фонарей, и полковник отметил, что противник смотрит прямо на него, не мигая. Пауза затянулась: полковнику пришлось решать сложную баллистическую[19] задачу: ирландец стоял как раз перед окном, за которым сейчас столпилась вся проснувшаяся прислуга салуна. И если пуля пройдёт мимо, она достанется другим.

Мортимер опустился на колено и навёл мушку на голову противника. «Его рост, – рассчитывал полковник, – примерно, шесть футов. Плюс каблуки. Исходная точка выстрела находится на высоте два фута. Теперь пуля отправится по восходящей траектории, и этого угла должно хватить, чтобы не побить стекла в салуне».

Он держал револьвер двумя руками. Правая нежно охватывала рукоятку, а левая принимала на себя всю тяжесть длинноствольного кольта. «Только не шевелись», мысленно попросил он противника – и выстрелил.

С головы ирландца слетела шляпа. Кружась она подлетела вверх, и тут полковник выстрелил ещё раз. Шляпа взвилась выше фонарей и исчезла в темноте. Стоило ей снова появится в лучах призрачного света, как третий выстрел полковника подбросил её ещё выше, и через несколько томительных секунд все услышали, как шляпа упала где-то на дощатой веранде.

ДОГОВОР О ПАРТНЁРСТВЕ

Когда-то полковник Мортимер слыл гостеприимным хозяином. По пятницам в его особняке собирался весь цвет Северного Чарльстона – отставные вояки и разорённые плантаторы со своими мальчиками и девочками, которых надо было познакомить наиболее удачным образом. Для молодёжи устраивались танцы в холле первого этажа, на втором этаже мужчины курили трубки за бриджем, а на просторном балконе с витой решёткой непрерывно переливалось щебетание дам.

Сейчас полковник принимал единственного гостя в своём убогом номере. Когда ирландец снял пончо и шляпу, оставшись в выцветшей солдатской рубашке, а потом, представляясь, иронично щёлкнул каблуками и слегка поклонился, причём движение головы вниз было почти незаметным, а вверх она вскинулась быстро и заносчиво, – тогда полковник обнаружил, что его недавний противник мог быть ровесником его дочери.

На вид ему было лет двадцать пять, и выправка у него была вполне кадетская. Полковник откупорил неприкосновенную доселе бутылку контрабандного скотча[20] и предложил гостю лучшие сигары – из Флориды. Но истинную и неприкрытую радость он доставил гостю не угощением, а тем, что разрешил осмотреть свой переносной арсенал.

О'Райли со скептической улыбкой вертел в руках револьвер полковника.

– Мне говорили, что вы пользуетесь каким-то диковинным «веблеем», а это обыкновенный кавалерийский кольт. Где же тут золотая мушка?

– Посмотри внимательнее. Прицелься.

О'Райли вытянул руку, прицелившись в тёмное окно, и увидел на мушке блестящую точку.

– Золотой шарик, – пояснил полковник. – Помогает глазу найти мушку. Особенно в темноте.

– Ну, я пока на глаза не жалуюсь… И не лень вам таскать такую здоровенную штуковину?

– Эта «штуковина» с пятидесяти шагов могла отправить тебя в могилу, – напомнил полковник, разливая виски по стаканам. Он поднёс стакан О'Райли и тот отложил револьвер.

– В нашем деле редко приходится стрелять с пятидесяти шагов, – заметил он, отпив виски.

– В нашем деле?

– Я хотел сказать, что мы с вами занимаемся одним и тем же. Вы получаете деньги за каждый труп, я тоже. Только моё оружие попроще. Но такой кольт, как у вас, мне тоже знаком, – сказал О'Райли. – Два года таскал его.

– Служил в кавалерии?

– Да, был разведчиком, иногда – проводником.

– Странно, – заметил полковник. – Ты больше похож на недоучившегося кадета, чем на кавалериста. Ты не из военной семьи?

– Какая разница, из какой я семьи? – холодно спросил О'Райли.

– Никакой, – согласился полковник, улыбаясь.

– В детстве я жил в форте, всю жизнь среди мундиров и оружия, – уже мягче добавил О'Райли.

– А служил где?

– Седьмая Кавалерия[21], Дакота, Колорадо. Говорят, вы тоже бывали в тех краях?

– Бывал. Когда ты ещё играл деревянными пистолетиками, мой мальчик.

– Что же, полковник, – невозмутимо ответил О'Райли, – пожалуй, в нашем деле старостью можно гордиться. Кстати, я играл настоящим оружием. Но я не собираюсь, подобно вам, на старости лет гоняться за отбросами. Вот прикончу Индио, получу свои десять тысяч и отойду от дел.