Лишний доллар не помешает - [11]

«Динь-динь, динь-динь… ", наигрывали часы, замедляя темп. Баркер пошевелил пальцами у кобуры. Индио стоял неподвижно, презрительно улыбаясь.

Бандиты по-хозяйски устроились на стульях и кровати, равнодушно глядя на Баркера. Они привыкли к таким поединкам, которые Индио устраивал со своими пленниками. И мелодию эту они знали не хуже него. Вот, сейчас, ещё два мелодичных удара, и часы замолчат, Баркер дёрнется, но Индио, как всегда, выстрелит первым…

Часы замолчали, но Баркер не пошевелился. Индио вскинул свой кольт и выстрелил, Баркер схватился за живот и опустился на колени. Он был ещё жив, но не пытался нащупать оружие. Качаясь взад и вперёд, он стоял на коленях и с вызовом смотрел на противника. Индио выстрелил ещё раз. Ещё выстрел, и ещё! Тело Баркера, наконец, рухнуло на пол, опрокинув стул. Комната наполнилась дымом. Бандиты за ноги выволокли труп во двор, а Индио опустился в кресло и в ярости выкрикнул, ударив рукояткой револьвера по подлокотнику:

– Он даже не собирался стрелять!

– Какая разница, – заметил Нино. – Ты рассчитался с ним.

– Но он не рассчитался со мной, – мотая головой, простонал Индио. – И теперь мне его не достать… Ладно. Встретимся с ним в аду. А пока у меня и здесь дел хватает.

ПОЛКОВНИК НЕ УХОДИТ НА ПОКОЙ

Полковнику Мортимеру пришлось задержаться в Тукумкари. «Внутренность моя мучает меня всякий час, когда я стараюсь постигнуть путь Всевышнего и исследовать хотя часть суда Его. Он отвечал: не можешь… Но вот, Господи, ты близок к тем, которые к концу близятся, и что будут делать те, которые прежде меня были, или мы, или которые после нас будут? Он сказал мне: венцу уподоблю я суд Мой; как нет запоздания последних, так и ускорения первых»[4].

«Венцу уподоблю, – подумал полковник. – Венку, значит. Все мы сплетёмся в венок. И все окажемся перед Судом одновременно. Надеюсь, Гай Каллавэн не видел моего лица, а если и видел, то не запомнил…»

Сидя в тени водокачки и читая библию в ожидании поезда, он заметил, что расклейщик афиш оставил на стенке кассы новое объявление о розыске. Полковник уложил библию в сумку и неторопливо направился к афише. До поезда оставалось ещё пятнадцать минут, и не мешало бы как следует размять ноги, чтобы они не затекли за время долгой поездки.

Он подошёл к кассе – и замер. Казалось, он не слышал, как свистел поезд, приближаясь к станции, кондуктора кричавшего ему что-то, свесившись с подножки вагона… Поезд ушёл, перрон опустел, а полковник Мортимер всё стоял перед кассой и вглядывался в лицо на плакате. Оно было ему знакомо, и он уже почти потерял надежду снова его увидеть. А ему очень, очень хотелось встретить это лицо, причём не дожидаясь Страшного суда.

«Разыскивается! Бежавший из тюрьмы! Фредерик „Эль Индио“ Гривс! Живой или мёртвый! 10 000 долларов!!!»

По следу Индио полковник шёл несколько лет. За это время он отправил в преисподнюю нескольких самозванцев, выдававших себя за знаменитого грабителя. Иногда он почти настигал банду, но каждый раз что-нибудь да мешало выйти на главаря.

Однажды в Арканзасе он целый час просидел в салуне за одной стойкой с плешивым бандитом по кличке Слим. Тот расспрашивал случайных собутыльников, как побыстрее добраться до Мемфиса. Полковник сидел к нему спиной и не вмешивался в разговор, а только слушал. Его поразило, как толково этот Слим выпытал все особенности охраны дилижансов, детали их маршрутов и, самое главное, состав пассажиров. Он задавал совершенно безобидные вопросы, иногда провоцируя небольшой спор, и время от времени сводил все к россказням о роскоши притонов далёкого и желанного Мемфиса. А собутыльники, сменяя друг друга, выложили ему, когда в эти самые притоны отправятся богатые скотопромышленники, чтобы спустить там свои денежки.

Полковник знал, что Слим состоит в шайке Индио и все эти расспросы закончатся налётом на дилижанс по дороге в Мемфис. Он даже выяснил точную дату налёта и смог отправиться в Мемфис этим же самым рейсом. Но дилижанс доехал без приключений, и полковник горько пожалел, что не схватил Слима в салуне. Может быть, тот выдал бы главаря после настойчивых расспросов. А может быть, затеял бы стрельбу, и тогда полковник получил бы за него хотя бы полтысячи долларов.

Но убивать рядовых бандитов полковник не хотел, боясь спугнуть Индио. Тот был живуч и осторожен, как старая крыса, но, в отличие от безобидной, хоть и мерзкой твари, не был привязан к какой-либо местности. Сегодня он ограбит дилижанс в Арканзасе, через неделю – в Теннеси, а ещё через месяц объявится в Техасе. В этом-то и была главная причина, почему Индио так долго оставался недосягаем для Закона. Никто не знал, где его дом и куда он сбывает награбленное. Его маршрут был непредсказуем, и полковник надеялся только на то, что, убивая всех объявленных вне закона, он рано или поздно столкнётся и с Индио.

Всё, что делал бандит, было отвратительно. То, что приходилось делать полковнику, чтобы найти его, было ещё отвратительнее. Мало того, что ему приходилось убивать несчастных, которых жизнь заставила встать на неверный путь. Ему ещё приходилось стрелять из-за угла, стрелять в спину, стрелять без предупреждения. Старый солдат, на войне он презирал снайперов, и чужих, и своих. Ему по душе был честный открытый бой. А люди, способные стрелять в человека без предупреждения, были не солдатами, а убийцами. Да, на войне без хорошего снайпера не обойтись. Как не обойтись в мирной жизни без палача. Но недаром лицо палача скрывает маска, спасая его от презрения тех, ради кого он встал на этот путь.