Лишенная детства - [50]

в судебной системе, и к тому же держит под контролем полицейские расследования, а значит, нужно уведомить его о том, какой опасности подвергаются все девочки окрестных городков и деревень, пока Да Крус живет в Эшийёзе. Я напишу ему, что происходит после освобождения Да Круса из тюрьмы: ни контроля, ни наблюдения — ничего! В письме я укажу, что разрешать моему насильнику жить рядом с моим домом — это означает проявлять неуважение ко мне и заставлять страдать мою семью, а помимо этого существует риск, что случится еще одна драма. Чтобы отомстить мне, Мануэлю достаточно перейти улицу. Что до моего отца, то долго ли ему удастся сдерживаться, чтобы не пойти и не ввязаться с ним в драку? Решено: как только сдам экзамены, я обязательно напишу письмо прокурору и все ему объясню. Он примет нужные меры, я на это очень надеюсь.

Мои экзамены, как и ожидалось, становятся для меня настоящей катастрофой, но мне удается in extremis[20] перейти на следующий курс. В начале сентября начинаются занятия, нагрузка растет. Иногда вечером я набрасываю черновик письма прокурору. Длинное послание начинается со слов «Господин прокурор» и заканчивается «с наилучшими пожеланиями». Я засыпаю с ручкой в руке, а на следующее утро снова мчусь в университет. Вечером подружки ждут меня на ужин, мы смеемся и болтаем. Время идет. Вдали от Эшийёза мне почти удается забыть о Да Крусе.

Наступает 28 сентября, а письмо так и лежит у меня на письменном столе. Я до сих пор не купила марку.

И буду жалеть об этом всю жизнь.

10 КОШМАР НАЧИНАЕТСЯ СНОВА

28 сентября 2009 года я, заскочив в свою студенческую квартирку пообедать, спокойно ем тальятелле, когда вдруг раздается телефонный звонок.

— Пропала женщина. Жандармы сейчас у Да Крусов, — говорит мне отец.

В ту же секунду меня охватывает тревога, я не сомневаюсь: зверь нашел новую жертву.

На занятия я возвращаюсь сама не своя от страха и волнения.

Целый день папа, мама и Мари, мой ангел-хранитель, сообщают мне новые подробности «дела бегуньи», как его теперь называют. Симпатичная блондинка, высокая, худенькая и спортивная, пропала сегодня утром в лесу Фонтенбло во время пробежки. И не просто пропала — ее похитили. Между девятью и десятью утра она звонит по номеру 17 в полицейскую службу спасения. Напуганная до смерти, она все же смогла сообщить дежурному жандарму, что ее, угрожая ножом, похитил черноволосый мужчина, который говорит с акцентом. Ей, лежащей в багажнике машины, скрюченной, тем не менее удается передать максимум информации в минимальный отрезок времени: номер автомобиля похитителя, его марку, цвет. Она говорит отчетливо и достаточно громко, чтобы ее хорошо было слышно. Через две минуты и семнадцать секунд, считая с начала разговора, двигатель автомобиля замолкает и звонок обрывается.

«Машина останавливается».

Это ее последние слова, услышанные дежурным жандармом. Больше звонков с этого номера не поступало.

Вероятнее всего, Мари-Кристин говорила слишком громко.

Я представляю, что предполагает это молчание. Оно предполагает звук пощечин, крики, месть хищника, испугавшегося, что на него донесли. Потом — судорожные движения навалившегося сверху тела, крики удовольствия этого мерзавца и стоны боли его жертвы. Боль, невозможность дышать, железная хватка пальцев, сжимающих шею, тошнота — все это я испытала. Я пережила то, что, вне всяких сомнений, довелось испытать Мари-Кристин. Ненависть к насильнику, ненависть к себе, ощущение осквернения, протест, желание вырваться, инстинктивные попытки укусить, надежда на спасение, которая тает с каждой секундой, страх смерти, мольба о том, чтобы потерять сознание, желание жить — все это она пережила после того, как телефонный разговор прервался. Две минуты семнадцать секунд надежды, а потом — долгая пытка.

По номеру автомобиля «пежо» полиция быстро выходит на его владельца. Им оказывается начальник Да Круса. ДНК Мари-Кристин обнаружено под одним из ногтей Да Круса, камера видеонаблюдения супермаркета зафиксировала его за рулем «Пежо 106» серого цвета незадолго до того времени, когда, предположительно, было совершено похищение, однако это не мешает моему насильнику все отрицать. Он утверждает, что не имеет ни малейшего отношения к случившемуся. В это же время Мари-Кристин активно ищут, но безуспешно. Полторы сотни конных жандармов с собаками, вертолеты, добровольцы из гражданского населения — они, как «через мелкую гребенку» прочесывают Мийи-ла-Форе и окрестности. Безрезультатно.

В моей же голове начался обратный отсчет. Женщина, о похищении которой трубят все средства массовой информации, была не просто похищена. Сейчас она уже мертва, я это чувствую. Я только что узнала о похищении, мне ничего не известно о его жертве, но я догадываюсь, чьих рук это дело. Я подозреваю Да Круса. Такие, как он, хищные звери никогда не совершают дважды одну и ту же ошибку. Меня он в свое время отпустил, проявив минутную слабость, потому что я напомнила ему о его детях, и он поверил, что я никому не расскажу об изнасиловании. Я не знаю, что еще могло прийти ему в голову, но факт остается фактом: я оказалась на свободе. А он — в тюрьме. И уж если он решил повторить сценарий, то не для того, чтобы снова туда вернуться.