Лиса в курятнике - [38]

Глава 11 Родовые муки

В поздний послеполуденный час коровы начали возвращаться с пастбища, набитые до отказа луговой травой. Два добровольца следовали за ними, уставшие от безделья. В сущности, у Дольникера никогда раньше не было столь приятной жизни. Политик наслаждался полным покоем, валяясь целый день на мягкой зеленой траве, как будто он лишь сегодня открыл солнце на небосклоне. По дороге домой Дольникер махал крестьянам, обрабатывавшим поля широкими мотыгами. Они дружески махали в ответ с веселыми приветливыми возгласами. Политик констатировал про себя, что его личное обаяние для масс нисколько не иссякло.

На следующий день на пастбище пожаловали Мейдад и Хейдад, вооруженные блестящим игрушечным автоматом городского производства, и долго упражнялись в стрельбе камушками по ребрам мирно пасущихся коров. Дольникер спросил с интонацией порицания:

— Почему вы стреляете в ни в чем не повинных животных?

— Мы и по птицам пробовали, — извинился Хейдад, — но они слишком маленькие, чтобы в них попасть.

— Замечательно! А что бы вы сказали, если бы корова обошлась с вами так же, как вы с ней?

— Ничего, — ответил старший — Мейдад, — пусть она тоже стреляет камнями.

— Откуда у вас это опасное вооружение, позвольте спросить?

— Заказали.

— У кого?

— В «Тнуве». Мы тут немножко побыли сиротами…

С трудом Дольникеру удалось вытащить из близнецов всю эпопею со сбором пожертвований. В процессе допроса политику пришлось несколько раз поклясться, что эта история останется между ними, ибо близнецы планировали повторить успешную операцию, на сей раз без необходимости отчислять треть доходов толстой тетке. Дольникер слушал, время от времени взрываясь бурными приступами смеха, но в конце улыбка исчезла с его лица, и он заявил скорбным тоном:

— Бедная Геула, я всегда ожидал, что это плохо кончится…

Когда близнецы утомились от стрельбы по цели, которая не реагирует на поражение, Дольникер усадил их на колени и несколько часов рассказывал о том, что он видел в Эфиопии, когда посещал эту страну последний раз с посылками мяса. Когда он дошел до описания детских болезней в праздник фруктов и стал двигать туловищем, хлопать в ладоши и даже напевать мотивчик праздничной песни, рты близнецов раскрылись от удивления, и их плутовские глаза посмотрели на море веснушек с обожанием:

— Дядя, мы не знали, что ты инженер!

Дольникер почувствовал странное волнение, у него чуть слезы не потекли. Человек, выпестовавший целое поколение, в первый раз в жизни держал на коленях всамделишных детей.

* * *

В один из дней политика поджидал большой сюрприз. Нарушитель границы появился верхом на своем ослике и передал пожилому эфенди заказ — три газеты с пожелтевшими от времени страницами. Это были газеты на идиш из Америки, вышедшие несколько лет тому назад. Тем не менее Дольникер щедро заплатил за товар, ибо сам вид еврейских букв его очаровывал. Политик тут же передал газеты для работы своему первому секретарю с указанием вырезать все, что имеет отношение к нему — прямое или косвенное. Однако Зеев нашел только одно подходящее сообщение: «Потребление молока растет. Специалисты предлагают новые способы доения» — и передал его с серьезно-безразличным видом политику:

— Материал для вас, косвенно.

Дольникер прочел информацию с большим интересом:

— Спасибо, действительно очень любопытно. Пожалуйста, положи это в папку, дружок Зеев, ибо через несколько лет этот новый способ будут использовать и у нас.

* * *

Пока Дольникер и Зеев совершенствовались в искусстве пастьбы животных, пока они оба обучались получать удовольствие, проводя время на лоне природы, один — от солнышка, другой — от дочери сапожника, каждому по потребностям, социальная жизнь в деревне прогрессировала, к немалому удовлетворению политика. Староста де-факто господин Хасидов пришел к соглашению с крестьянином-строителем, и тот немедленно приступил к возведению здания администрации в самом центре деревни, в нескольких шагах от трактира. Грузовик «Тнувы» на этот раз пришел, груженный мешками с цементом, которые и были сложены во дворе цирюльника у кучи камней, приготовленных для строительства.

Однако когда на площадке были отлиты четыре бетонных столба, строительство остановилось по причине отсутствия средств. На этом раннем этапе социальных работ выяснилось, что налогов на трехдверные шкафы не хватает для финансирования строительства, более того, они покрывают лишь ничтожную долю расходов. Вследствие этого немедленно была собрана налоговая комиссия, которая единогласно проголосовала «против того, чтобы не налагать на двенадцать налогоплательщиков дополнительный налог на роскошь в размере шести лир одноразово».

Новое постановление проводилось в жизнь налоговым инспектором Офером Кишем и капитаном Михой, при участии собаки Сатаны, в успокаивающем ритме. С этого момента уже никто не мог остановить стремительное ухудшение положения. На следующий день, когда Дольникер возвращался с пастбища, он заметил, что на полях нет ни одного человека. Он не знал, как это понимать, однако загадка быстро разрешилась, едва он дошел до деревни. Народ собирался небольшими группами вдоль улицы или сидел за отдельными столиками в трактире и взволнованно совещался. Причина брожения выяснилась легко — она была написана на белой стене склада красным мелом большими русскими буквами и гласила следующее: