Лис "Удача" - [72]

— Убей, не поверю… — В сердцах стукнул Лис по толстому кожаному переплету книги воспоминаний купца Крашенинникова, в которых сей почтенный господин нарисовал портрет своего знаменитого современника, с которым свела его воля случая. Купец, у которого Иван приобрел особняк с громадным участком, построенный в самом центре Москвы, определенно имел к пресловутому Каину понятную неприязнь собственника к грабителю. Однако справедливости ради описание его нарисовало портрет Ивана не одной черной краской.

Лис крякнул и подтянул к себе толстенный фолиант. Купец явно страдал всеми признаками начинающего графомана и короткие фразы, несущие смысловую нагрузку цветистыми и многословными описаниями бытовых деталей своей жизни.

Так, так… — Александр пробежал взглядом старославянский текст. — Ага… Вот.

— Щи с кулебякой Матрена сготовила постные… Сколь ни ругал глупую бабу, а жир ведьма уложить в котел внове забыла. Приказал Трифону упредить нерадеху. Ежели внове повторится, велю выпороть… — Прочитал Александр вовсе не то, что искал. — Хмыкнул, перелистнул желтый от времени толстый лист… — Прибыл намедни с визитом нежданный покупатель… Нацелился сей благородный господин на дом, стоящий на углу Остроженки… Пуще всего напирал, что прибыл из Санкт- Петербурха с поручением от самой ЕЯ ИВ, да продлятся ее годы вечно, буде править она во все времена… И нуждается в пристойном убежище. От чего за ценой стоять не намерен. Голос сей муж имел тихий, приятственный, речь вел гладко, однако как раз по цене и вышла у нас нешутейная грызня. До того, что было я ему в бороденку его куцую не вцепился. Едва сумел уберечь себя от лиха, столь было не лепо предложенную покупателем цену слышать. Лая множество было, но благодарение господу, обошлось все к нашему наилучшему удовольствию. Цену мою принял. От обеда отказался…

Пуще всего затрепетало сердце мое, когда прознал я, что приходил ко мне сам Каин. Прозвание сие получил лиходей этот за множество мерзопакостных богопротивных злодеяний, любому кому за которые ужо ноздри бы рваны были, да только не этот…

После уже прознал я от верных людей, что прибыл тать непрошенный от имени тайной канцелярии ЕЯ ИВ Елизаветы Петровны… Однако писать в манускрипте сем о том не стану, бо может то угрозой животу моему стать, ежели отведает кто, о чем написано…

Александр отвлекся от сумбурного текста и задумался. — Ну что можно сказать. Торговался… Голос тихий, однако… — Тут Лис хлопнул себя по лбу. — Борода! Пусть куцая, едва приметная, но бородка. А у Андрейки ее не могло быть. И еще… В самом начале назвал он покупателя благородным господином. И кроме того — нигде не сказано, что этот самый гость назвал себя Иваном.

— Ну ладно, что зря воду в ступе толочь. — Рассудил Лис. — Будем считать, что этим делом придется мне заниматься. А как? Это на психе, когда решил, что приятеля разбойнички положи, заявил, мол всех к ногтю прижму. Сказать то легко, а сделать? Одними солдатиками, хоть с фузеями, хоть как, а с уголовной публикой никак не справиться. Здесь нужно знать куда бить. Будь я сам этот Иван, тогда конечно, у того все расклады в руках были. Никакого труда своих бывших подельников под дыбу вывести. Малины известны, кто из барыг краденное принимает, где от облав хоронятся. Только нет Ивана. И как ни крути, знания его с ним на тот свет ушли.

Александр отложил труд плодовитого купца, и перебрался к экрану компьютера. Поиски заняли довольно много времени. Но удача пришла, когда Лису уже надоело перечитывать растиражированные выдумки многочисленных компиляторов. Он наткнулся на выложенное одной из малоизвестных любительских библиотек репринтное издание.

Называлась книжонка весьма презентабельно: «Жизнеописание Ваньки-Каина по изданию 1785 г., перепечатанное, Григорием Книжником на его собственные средства в типографии принадлежащей товариществу содействия естествознанию…»

И уже на третьей странице взгляд Лиса наткнулся на примечательный текст, который касался появлению в Москве знаменитого разбойника, ставшего вдруг сыщиком и грозой прежних подельников.

…То, что происходит потом, с трудом поддается объяснению. 27 декабря 1741 года на пороге московского сыскного приказа появился красивый молодой мужчина с ухоженной бородой и длинными, до плеч, русыми волосами, который заявил, что он, Ванька, сам вор, знает многих воров в Москве и других городах, а потому… предлагает свои услуги к их поимке. В тот же день прославленный вор и разбойник становится официальным лицом. Теперь Ванька-Каин — доноситель сыскного приказа, в его распоряжении военная команда из 15 человек.

«Хм… Возможно я и не столь долго общался с Иваном, однако назвать красавцем его у меня язык не повернется, — припомнил Лис звероватый облик своего сокамерника. И никакой ухоженной бороды. Так, пегая поросль. И волос то на голове потертого жизнью уркагана можно было по пальцам пересчитать. — Александр пренебрежительно хмыкнул, собираясь закрыть окошко с мало похожим на правду сочинением. Однако уже следующие строки заставили отнестись к тексту куда более внимательно.

Если верить безвестному Книжнику, то в жизни московского дна с появлением нового сыщика наступили тяжелые времена. Уже в первую ночь было задержано сорок пять разбойников. Схватили их в доме дьякона служившего в Староуспенской церкви, Служитель культа оказался содержателем притона. Допрос его позволил в ту же ночь взять еще два десятка лиходеев, и тоже в доме протопопа того же прихода. Воры были частично побиты, частично схвачены. В руки Каина попал и главарь шайки Яков Зуев. Приходится только гадать, каким образом, но Ивану удалось разговорить предводителя. По наводке Зуева в Татарских банях за Москвой-рекой обнаружен ружейный склад, там же арестовано 16 беглых солдат. Спрос Иван вел, как видно, крутой. Всего в ту ночь было взято 150 человек. В сети Каина попал и его старый знакомый, нищий солдат Алексей Соловьева.