Лис пустыни - [10]

Фургон был старый. Светло-зеленый обшарпанный «форд». Замки явно меняли, оставив следы неаккуратной сварки. Макриди вздохнул, нашарил в кармане джинсов виноградный леденец и сунул в рот.

Вполне может быть, оба фургона пусты. Или там лежит что-то ненужное, какой-то дорогостоящий товар, который в нынешней ситуации полезен так же, как плазменная панель на необитаемом острове.

Вполне может быть, что там деньги. Хотя два фургона денег, это, конечно, крутовато для ирландских террористов... Хватило бы и одного.

Но еще вполне может быть, что там оружие. Очень, очень большая вероятность того, что внутри оружие. Не портативная атомная бомба, она Макриди совершенно ни к чему. Автоматы Калашникова, М16, пулеметы... Гранаты. То, что может пригодиться в обычном бою.

Узнать, что же все-таки спрятано внутри фургонов, можно было, лишь вскрыв их. И Макриди, еще раз вздохнув, хрустнул леденцом и взял в руки ацетиленовую горелку. Глядя на завораживающе шипящее пламя, он подумал: а что же сказать Бреннану Коннолли, если гвардейцы к вечеру наведут в Вегасе порядок, а террористы явятся за своим грузом?

— Я нечаянно! — неожиданно для себя пискнул Макриди голосом Барта Симпсона из той серии, где он развалил все декорации на шоу клоуна Красти и захохотал. Продолжая смеяться, он поднес пламя горелки к замку первого фургона.

Перед тем, как пойти в бокс, Карл проверил, чем занимаются остальные. Сонни Бой дежурил на крыше со своим «ремингтоном». Забор из сетки они укрепили, подогнав к нему вплотную автомобили, ими же перегородили ворота. С трех сторон владения Карла Макриди окружали скалы, так что Сонни отлично контролировал вероятные подступы.

Дональд Смоллвуд, про которого Трейси сказал, что он сильно смахивает на сурка, в самом деле, сварил отличный кофе и даже сделал сэндвичи. Сейчас он сидел в офисе и смотрел новости с приказом сообщать, если услышит что-то сверхважное.

«Ковбой» Трейси дремал в своем пикапе, уничтожив часть пивной добычи, а Эдгар Гувер пытался дозвониться по мобильному родственникам. Родственники не отвечали.

Работа у Карла двигалась медленно. Металл, из которого делали дверь фургона, был рассчитан на подобные нелегальные вторжения, но Макриди никуда не торопился.

Кропотливо трудясь, Карл думал о том, что бы сказал отец, если бы узнал о его темных делишках с Бреннаном Коннолли.

«Он вам, наверное, обо мне ничего не рассказывал... Видимо, Дуэйн не счел нужным», — сказал ирландец во время их первой встречи. Естественно, Карл ничего не стал расспрашивать у отца, но полагал, что Коннолли — или еще кто-то из NORAID — пытался наладить отношения с Дуэйном и получил от ворот поворот.

Сам Карл Макриди был ирландцем весьма условно. Его мать была американкой с датскими корнями. В Ирландии он ни разу не был, хотя знал, что отцовские предки происходят откуда-то из Лондондерри и приплыли в Штаты еще в середине девятнадцатого века, после Великого голода 1845–1849 годов, вызванного неурожаями картофеля. Отец показывал ему ветхую вырезку из тогдашней газеты «Чикаго Пост», где было написано: «Ирландцы затопили наши тюрьмы и ночлежки; поскреби заключенного или нищего — и найдешь ирландского католика. Если посадить их на лодки и отправить домой, мы уничтожим преступность в стране». Однако в роду Макриди нищих и преступников не было: в основном они трудились на постройке железных дорог, каналов и мостов. Пока в начале двадцатых прадед Руарк Макриди не занялся торговлей тогдашними телегами с мотором, называвшимися по недосмотру автомобилями. Кстати, именно тогда их фамилия стала Макриди, хотя раньше была Маккриди. Второе «к» потерялось из-за какого-то нерадивого клерка, да все так и осталось...

Что касается Дуэйна Макриди, то он считал себя ирландцем, но весьма условно. А Карл и подавно не задумывался о том, кто он и чем обязан Ирландии.

Разумеется, Карл смотрел фильм Скорсезе «Банды Нью-Йорка» и нашел его великолепным, но воспринимал экранного Амстердама в исполнении Ди Каприо просто как человека, которому сопереживаешь. Не как ирландца.

Карл иногда заходил в ирландские пабы, пил там «Гиннесс», ел чамп и колканнон, но с тем же успехом он посещал и пиццерии или кубинские ресторанчики.

Он слушал Шона Макгована и «The Dubliners» — но вперемешку с Джонни Кэшем и даже Рианной. И уж подавно он не знал ирландского языка. Только азы.

И потому Карлу было плевать, что там происходит в Северной Ирландии, стонет ли она под гнетом британских оккупантов, дадут ли ей долгожданную независимость или все останется, как раньше. Карл небезосновательно подозревал, что вся эта высокопарная патриотическая чушь неинтересна и большинству из ИРА и прочих NORAID. Тому же Коннолли. Просто под этим флагом удобнее обстряпывать какие-то свои делишки, типа торговли наркотиками.

Однако Бреннан Коннолли сделал Карлу предложение, от которого тот, словно в «Крестном отце», не мог отказаться. Несмотря на все обещания ирландца, его рано или поздно прикончили бы, а так он жив, здоров, ни в чем, в общем-то, не запачкан, зато приобрел за сущие центы филиал в Индиан-Спрингс и расширил бизнес.

Тревожило Карла лишь то, что все это некому было оставить. Нет, умирать он в ближайшее время не планировал, но когда тебе за сорок, пора определяться с наследниками. А для этого — жениться.