Лис-03 - [109]

Де Вааль смотрел на Питта, и уже не вызывало сомнений, что он признал свое поражение. Потом повернулся к Зиглеру.

— Джорис, ты меня предал?

— Никто не хочет защищать предателя.

— Если какой-то человек заслуживает смерти, то это ты, де Вааль, — сказал Мачита.

Казалось, ненависть сочится из всех его пор.

Де Вааль продолжал игнорировать лидера АРА.

— Вы не можете казнить человека моего положения. Меня должны судить по закону.

— Премьер-министр Куртсманн не хочет скандала, — сказал Зиглер, не глядя своему шефу в глаза. — Он решил, что вам следует умереть на своем посту.

— И тогда я стану мучеником. — К де Ваалю вернулась малая толика прежней уверенности. — Вы можете увидеть во мне мученика?

— Нет, сэр. Именно по этой причине он согласился с моим предложением, что вы должны исчезнуть. Будет лучше, если вы станете забытой тайной, а не национальным героем.

Де Вааль слишком поздно заметил промельк стали — нож Мачиты вошел ему в живот между пахом и пупком. Глаза министра обороны вылезли из орбит, он попытался заговорить. Губы шевелились, но он сумел лишь тихо застонать. На форме появилась красная полоса.

Мачита продолжал сжимать рукоять ножа, глядя, как смерть приходит к де Ваалю. Затем, когда все было кончено, бывший майор слегка подтолкнул министра, и труп упал в вырытую могилу. Все трое подошли к краю и смотрели, как падает земля на лежащее на дне тело.

— Достойный конец для таких, как он, — пробормотал Мачита.

Лицо Зиглера заметно побледнело. Он не раз видел, как люди гибнут во время сражения, но здесь все было иначе.

— Я попрошу водителя засыпать могилу, — сказал полковник.

— В этом нет нужды, — покачал головой Питт. — В конце бортового журнала Фокс высказал свое последнее желание. И я дал себе слово, что позабочусь об этом.

— Как пожелаете. — Зиглер повернулся, чтобы уйти.

Казалось, Мачита хотел что-то сказать, но потом передумал и зашагал в сторону кустарника, окружавшего кладбище.

— Подождите, — позвал их Питт. — Нельзя упускать такую возможность.

— Возможность? — спросил Зиглер.

— После того как вы избавились от предателя, было бы глупо не обсудить ваши разногласия.

— Пустая трата слов, — презрительно бросил Зиглер. — Томас Мачита способен только на насилие.

— Как и все люди Запада, мистер Питт, вы наивно воспринимаете нашу борьбу, — сказал Мачита, и на его лице появилось стоическое выражение. — Разговоры не могут изменить то, что должно произойти. Со временем расистское правительство в Южной Африке падет и к власти придут черные.

— Вы дорого заплатите, прежде чем ваш флаг будет развеваться над Кейптауном, — сказал Зиглер.

— Дурацкий мат, — сказал Пит — Вы оба играете одинаковый дурацкий гамбит.

Полковник посмотрел на него.

— Возможно, так и есть в ваших глазах. Но для нас происходящее имеет слишком глубокие корни, чтобы посторонний мог это понять.

Он снова направился к своей машине, а Мачита исчез в джунглях.

Перемирие завершилось. Пропасть оказалась слишком глубокой.

Питта охватила бессильная ярость.

— Какое все это будет иметь значение через тысячу лет? — закричал он им вслед.

Питт поднял лопату и начал неспешно забрасывать могилу землей. Он так и не смог заставить себя еще раз посмотреть на де Вааля. Вскоре мужчина услышал, как земля падает на землю — больше никто и никогда не увидит министра обороны.

Когда Питт закончил, насыпав над могилой аккуратный холмик, он открыл коробку, лежавшую на траве рядом с могильным камнем, и вытащил четыре цветущих растения. Он посадил их по углам могилы семьи Фоксов, потом выпрямился и отступил на пару шагов.

— Спи спокойно, капитан Фокс. И пусть суд твой не будет слишком строгим.

Не чувствуя печали или угрызений совести, довольный сделанным Питт взял пустую коробку под мышку, перекинул лопату через плечо и зашагал к деревне Умконо.

У него за спиной четыре бугенвиллии подставили свои лепестки африканскому солнцу.

***

Ронджело — по сути, небольшой атолл, островом он являлся только формально — это часть суши, окруженной 160 000 квадратных миль Тихого океана. Он поднимался всего лишь на шесть футов над блестящей водной поверхностью, поэтому уже на расстоянии в десять миль его нельзя было различить. Движимые ветром и приливами волны омывали его ломкие рифы возле узкой полоски песчаного берега и неслись дальше, к новым берегам.

На острове не было растительности, за исключением пары дряхлых кокосовых пальм. Волны, поднятые тайфуном, превратили их в пеньки. В центре возвышенности на изломанных кораллах лежали скелеты доктора Веттерли и его ассистентов. С годами кости становились все более белыми и губчатыми. Пустые глазницы черепов смотрели в небеса, словно ожидая спасения.

На закате сквозь грозовые тучи здесь пробивались слабеющие лучи солнца и вспыхивали золотом, как снаряды, которые бесшумно летят издалека, опережая грохот своего появления.

Внезапно бело-голубое пламя осветило океан на тысячу миль, и огромный огненный шар поглотил атолл. Менее чем за секунду вздулась пылающая масса, похожая на чудовищный пузырь. Его ослепительная поверхность меняла свой цвет с оранжевого до розового и наконец стала темно-красной. Взрывная волна ударила в воду, будто молния, взбаламучивая ее.