Лирика 30-х годов - [75]

Лучших в мире нет.

Для нее я главный

На земле поэт.

Песня о Щорсе

Шел отряд по берегу,

Шел издалека,

Шел под красным знаменем

Командир полка.

Голова обвязана,

Кровь на рукаве,

След кровавый стелется

По сырой траве.

«Хлопцы, чьи вы будете,

Кто вас в бой ведет?

Кто под красным знаменем

Раненый идет?» —

«Мы сыны батрацкие,

Мы за новый мир,

Щорс идет под знаменем —

Красный командир.

В голоде и в холоде

Жизнь его прошла,

Но недаром пролита

Кровь его была.

За кордон отбросили

Лютого врага,

Закалились смолоду,

Честь нам дорога».

Тишина у берега,

Смолкли голоса,

Солнце книзу клонится,

Падает роса.

Лихо мчится конница,

Слышен стук копыт,

Знамя Щорса красное

На ветру шумит.

Партизан Железняк

В степи под Херсоном

Высокие травы,

В степи под Херсоном курган.

Лежит под курганом,

Овеянный славой,

Матрос Железняк, партизан.

Он шел на Одессу,

А вышел к Херсону —

В засаду попался отряд.

Полхлеба на брата,

Четыре патрона

И десять последних гранат.

«Ребята, — сказал,

Повернувшись к отряду,

Матрос-партизан Железняк, —

Штыком и гранатой

Мы снимем засаду,

И десять гранат — не пустяк!»

Сказали ребята;

«Херсон перед нами,

И десять гранат — не пустяк!»

Прорвались ребята,

Пробились штыками,

Остался в степи Железняк.

Веселые песни

Поет Украина,

Веселая юность цветет,

Подсолнух высокий,

И в небе далекий

Над степью кружит самолет.

В степи под Херсоном

Высокие травы,

В степи под Херсоном курган.

Лежит под курганом,

Овеянный славой,

Матрос Железняк, партизан.

Александр Жаров

«Тает снег…»

Тает снег.

Все краски небосвода

Радужно, затейливо, пестро

Собрались у мраморного входа

Самой лучшей станции метро.

С крыши падает поток счастливых

Золотых апрельских слез.

Манят пассажиров суетливых

Солнечные зайчики мимоз.

Первый спутник вздохов неизбежных,

Покоритель стольких нежных глаз —

Робкий и застенчивый подснежник

У киоска остановит вас.

И опять пленит голубизною,

Опьянит дыханьем новизны…

Это все, друзья, не что иное,

Как живые признаки весны…

Девушку с улыбкою крылатой,

Вместе с ней влюбленного юнца

Тихо опускает эскалатор

В здание подземного дворца.

Им не к спеху. Здесь они, как дома,

Я иду за ними стороной.

Признаки весеннего подъема

Неотступно следуют за мной.

Видно, так положено поэту!..

Поезда стремительного бег

Вдруг понес сквозь тьму к дневному свету,

На бульвар, где тоже тает снег.

Над верхами стриженых деревьев

Небосвод прозрачен и высок.

Вторит голосам о новом севе

Ручейка веселый говорок.

И по всей Москве в предмайском гаме

И по всей земле страны

Шествуют созвучными шагами

Все приметы трудовой весны.

Алексей Недогонов

Моя родословная

Черная судьба моих отцов

прямо начинается от бога.

По путям разбуженных ветров

ты ушла, слепа и босонога,

от любви,

от жизни,

от людей

в тяжкие потемки — без возврата —

праведным носителем идей

рыжего Никиты Пустосвята.

Это все — трагедия твоя.

И, живя за склонами Урала,

ты слагала песни про края,

где твоя весна не умирала.

Кто она? Кому она сродни?

…Воды протекли.

Встают в тумане

желтые сивушные огни.

Песни о Степане-атамане.

Заговоры.

Лобные места.

Царские парады.

Эшафоты.

Золото священного креста,

и орлов недвижные полеты.

Так туман сгущается,

и в нем,

растеряв пути свои косые,

подвигами,

войнами,

огнем

бредит деревянная Россия.

Но в ответ из вытравленной мглы

только вой полуночного волка…

— Где твои двуглавые орлы?

— Где твоя тупая треуголка?

…Осень.

(И ленинская рука —

над башней броневика!)

Снова воды утекли в моря;

и передо мною, увядая,

встала родословная моя —

стреляная,

битая,

худая,

бородой поросшая,

в дыму,

вышла на дорогу — на прямую…

Что от родословной я приму?

Что для светлой радости приму я?

Я приму лишь только цвет крови,

только силу,

только звезды мира.

— Ты меня на битву позови, —

это будет именно для мира.

Я возьму товарищей,

свинца,

хлеба фунт

и песенку поэта.

У моих товарищей сердца —

из железа,

радости и света.

Мы возьмем свое наверняка!

Мы пройдем

с большим огнем заряда

по путям последнего парада!

Дайте башню для броневика!

Возникайте, бури,

если надо!

«Близок бой…»

Близок бой.

И вот сквозь дым багровый,

дым долин,

летящий до морей,

я встаю.

Клянусь последним словом

в преданности Родине своей.

Ты поверь,

не ради легкой славы

я давно скрепил с тобой родство.

Эти песни счастья, эти клятвы

в мир идут от сердца моего.

Ты прими их и не дай померкнуть…

Слава, слава, как ты далека!..

Хутор.

Степь.

Бездомный кружит беркут.

Длинные проходят облака.

Никнут у покинутого шляха

желтые худые ковыли,

да летит диковинная птаха

на четыре взмаха

от земли.

Прощание

Поздней осенью

снова к Стамбулу летят журавли,

листья клена идут

на повторную завязь земли…

Ветер, дымный и горький,

придет от азовских лиманов.

Я забуду про все.

Я вернусь на полгода назад.

Я пойму, для чего у низовий дождей

и туманов

с журавлями к Стамбулу

кленовые листья летят…

Здесь бродили с тобой мы

по аллеям осенним,

песни тихие пели,

болтали, шутя, про любовь.

Только часто моим

не всегда гостевым настроеньям

ты дарила букеты степных

и чуть-чуть горьковатых цветов…

В этот медленный час,

по бокам тишину колыхая,

по полынным степям

боевые скользят поезда.

Чахнут рейнские травы!

Поднимаются кули Шанхая!

И совсем не спокойно течет

 на Амуре вода!

Значит, близко стучат

золотые часы расставанья,

и нежданные встречи

караулят меня впереди.

Скоро будет война!

Поцелуй ты меня на прощанье