Лирика 30-х годов - [60]

Груди — лебеди,

А глаза

Сероватые,

Молодые

И спокойные, как роса.

Впрочем, я не заплачу, если

Невозвратным потоком лет

Унесло это все,

И песни

Той далекой, как детство, нет.

Может, выцветшая

В покое,

Отбиваясь от мелких дум,

Вдруг услышишь в душе былое,

Как реки отдаленной шум.

Что ж,

Гляди в эти строки…

С тонкой

Темно-русой прядью волос,

Улыбаясь, поет девчонка,

Замечательная до слез.

Прощай

Здесь я живу,

А где-то ты живешь,

И край мой по-осеннему хорош.

Он весь со мной сегодня заодно:

Однообразно дождь стучит в

   окно,

Шумит багровый клен,

Волна шумит,

И кажется — одно их тяготит.

В согласье с ними думы у стогов

Под темными платками облаков.

И даже дым,

Ползущий наземь с крыш,

И приозерный

Гнущийся камыш,

И от ночных костров грязца золы,

И журавли,

Кричащие «курлы»,

И солнце,

Глянувшее невзначай, —

Все шлет тебе

И вторит мне:

«Прощай!»

Листья

Листья в овраге

Нашли приют.

Черны от влаги,

Дымятся тут.

А как шептали,

Шумели как!

Их снег завалит

И свяжет мрак.

Так умер лютик

И крик совы…

Так сходят люди

С дорог кривых.

И эти строки —

Мой вольный труд,

Как шум осоки,

Как вы, умрут.

Но то не слава ль?

Да, и она.

Упав под заваль,

спят семена.

Путей других нет,

Лишь с теплых туч

Их гром окликнет,

Обнимет луч.

И ветер дернет, —

Росток, ложись.

Ответят корни

Борьбой за жизнь:

Тот в кость

   волчицы,

Тот в пень проник,

Как мы в

   страницы

Заветных книг.

И коль сурова

Безмолвьем смерть,

Ты будешь снова,

Листва, шуметь

Ольховой веткой,

Цветком лесным,

Вздохнувшей клеткой,

Иглой сосны.

Так, может, к людям

Приду опять.

О чем мы будем

Тогда мечтать?

Письмо из деревни

Бывает: вспомнится, приснится

Литературный особняк,

Где всяк, спеша за славой,

   злится,

А славен далеко не всяк.

Где буквы вбиты в гладь

   металла:

«Литфонд»,

«Драмсекция»,

«Группком».

Где от велика и до мала

Всяк с дипломатией знаком.

Где мне встречались чудо-люди,

Которым не сложить строки,

А между тем, они и судьи,

И авторы, и знатоки.

Все это вспомнится, приснится,

И как обрадуешься вдруг,

Что над тобою свищут птицы,

Косцы идут на дальний луг.

В дома, как солнце, глянет слава, —

Не дипломатия, не лесть:

Покрыла дальний луг отава,

А на лугу стогов не счесть!

Привет тебе, земля-отрада,

Как счастлив, что твою красу

Сквозь все невзгоды и преграды

Я незапятнанной несу.

Александр Яшин

Снег

Я с детства сроднился с его холодком,

Я брал его в руки,

Ел и ахал,

Знаком с его светом и с хрустом знаком,

Я с детства ходил по нему босиком —

О пятки отцовская билась рубаха.

Как глину, месил я его и мял,

Как белую глину скульптор,

И смело

Себя, угловатого, им растирал,

Чтоб крепло,

Горело,

Пружинило тело.

Я в этом снегу по колено бродил,

Гонял сохачей по весеннему насту…

Так здравствуй,

С сиянием звезд на груди

Под ветром ползущий и вьющийся,

Здравствуй!

Здесь с боем ходили мои друзья,

В лощинах, в оврагах братались до гроба.

Они обмерзали, меж сосен скользя…

Но Мурманск был взят

И Архангельск был взят.

Враги недобитые гибли в сугробах.

По вкусу, по цвету отличен от всех

Снегов, что лежат на Дону,

И Приднепровье,

Он славен былыми боями,

Наш снег,

Он славен победами, мужеством,

Снег,

И пахнет он порохом,

Бором.

И кровью.

Появится враг, и мы снова в снегу

Его похороним.

На горло наступим.

Ни пяди земли,

Ни снега врагу,

Мы даже горсти снега врагу

Не уступали

И не уступим.

Он, стянутый лыжней,

Как друг боевой

Тугими ремнями,

Широкий на диво,

Дымясь и сверкая, лежит предо мной.

Так здравствуй же снова,

Живой,

Огневой,

В сосновых иголках,

С зеленым отливом.

Так начиналась молодость

Заздравный тост

Птицы тревожно пустились в лёт

В рощу,

В ольховый покой за деревней.

Ветер несжатые полосы мнет,

Ветер такой,

Что с корнями рвет

По сторонам вековые деревья.

Ветер такой,

Что визжат провода,

Воют столбы,

И с повадкой медвежьей,

О валуны разодрав невода,

Лезет взбесившаяся вода

На каменистое побережье.

Ветер такой,

Что земля дрожит,

Пыль поднялась —

Не увидишь неба.

Падают грузные этажи.

Рушится жизнь!

Зарождается жизнь!

Сдавленный голос требует:

— Хлеба!

Ветер такой,

Что в свистящей пыли

Камни летят из серых предместий

В окна покоев.

А мы пошли

Вдоль да по бережку

Краем земли

Первые в мире,

Впервые — вместе.

Выла встревоженная тайга.

Где-то за речкой,

За ельником,

Рядом

С шумом обваливались берега.

Наши отцы добивали врага,

И громыхала полуночь прикладом.

Филины замерли,

Залегли

Волки в трущобах,

Деревья скрипели.

А мы, пригибаясь, под ветром шли,

А мы, продираясь,

Шагали,

Шли.

И даже смеялись,

И даже

Пели.

Мгла нависла —

Дорог не найти.

Чавкали хляби под сапогами.

Мы ободряли друг друга в пути,

Руки сжимали друг другу:

— Идти!

И оживали селенья за нами.

Можно ль пенять,

Что суровы, горды,

Что по-хозяйски

Мы строги сегодня!

Рожь не росла,

Не цвели сады…

Вобла да ковш задубевшей воды,

Бабкин азям

Да охотничьи бродни…

Спали в оврагах, в лесах, на песках

Сухонских

И становились старше.

Но не старели.

На счастье рука…

Так мы входили,

Врывались в века,

Так начиналась

Молодость наша.

«Слóва-то красивого…»

«А и где мне спелых зернышек

Весной набрать?

А и где найти мне, девушке,

Душевных слов»

Слóва-то красивого

Не подыщешь наскоро.

Как назвать мне милого,

Чтобы очень ласково.

Чтобы очень правильно

Было, чтобы нравилось,

Чтобы в сердце вправлено

Было, чтобы плавилось

Сердце,

Чтобы доняло,

Пело б имя до неба?

Ведь не для кого-нибудь,

И дает не кто-нибудь.