Липовый лифт - [35]

— Смотрите, — сказала Вайолет. — Это люк. Мы не разглядели его в темноте, а он тут как тут.

Клаус попробовал открыть люк, надавив щипцами на дверь, но дверь не поддалась.

— Она, кажется, заперта, — сказал он. — Уверен, ее запер Гюнтер, когда забрал отсюда Квегмайров.

Вайолет поглядела на люк, и дети увидели, что она подвязывает волосы лентой, чтобы они не лезли в глаза.

— Замок нас не остановит, — сказала она. — Особенно после того, как мы проделали такой путь. Наконец время пришло и для наших щипцов. Но не как сварочных горелок или палок для шумового эффекта. — Улыбнувшись, Вайолет повернулась к брату и сестре: — Теперь щипцы заменят нам лом или рычаг.

— Хардисет? — спросила Солнышко.

— Лом — это портативный рычаг. Щипцы сработают отлично. Но надо, чтобы кончики щипцов уперлись в край люка, там, откуда идет свет, а потом нужно изо всей силы толкнуть щипцы вверх. И тогда дверь распахнется. Понятно?

— Понятно, — ответил Клаус. — Давайте попробуем.

И Бодлеры взялись за дело. Я рад вам сообщить, что щипцы сработали отлично. С ужасающим скрипом, сопровождаемым новым облаком пыли, крышка люка приподнялась и открылась наружу. Солнце хлынуло в туннель, и Бодлеры поняли, что настал конец их нескончаемому путешествию в кромешной тьме.

— Сработали! — закричала Вайолет. — Точно сработали!

— Видишь, время созрело для твоих изобретательских способностей! — крикнул Клаус. — А решение находилось прямо на кончике наших щипцов.

— Ап! — восторженно завопила Солнышко, что, разумеется, означало: «Наверх!», и старшие Бодлеры одобрительно кивнули. Встав на цыпочки, дети ухватились за петли, подтянулись и выбрались из туннеля, бросив позади свои каминные щипцы. А еще через несколько минут вся троица уже стояла наверху и жмурилась от яркого солнца.

Одно из самых ценных моих сокровищ — маленькая деревянная шкатулка с особым замочком. Этой шкатулке больше пятисот лет, и открыть ее можно, если ты только знаешь секретный код. Пользоваться этим кодом научил меня мой дед, а деда — его дед. И я бы с радостью передал этот секрет своему внуку, если бы надеялся, что у меня когда-нибудь будет собственная семья и мне не придется до конца моих дней жить в этом мире одному как перст. Эта маленькая деревянная шкатулка такое ценное для меня сокровище еще и потому, что внутри, когда вы откроете ее, соблюдая код, вы найдете маленький серебряный ключик. Этот ключик подходит к замку другого моего бесценного сокровища, а именно деревянной шкатулки чуть большего размера, подаренной мне женщиной, имя которой мой дед запретил упоминать. Внутри этой коробочки спрятан свиток пергамента, что в нашем случае означает «очень старая, свернутая трубочкой бумага, на которой изображена карта города того времени, когда там жили сироты Бодлеры». Карта, сделанная темно-синими чернилами, рисует подробный план города в мельчайших деталях. Чего там только нет: указания номеров домов, эскизы модной одежды и даже графики колебаний погоды, добавленные на полях прежними владельцами, из которых уже нет никого в живых. Я корпел бесчисленные часы над этой картой, скрупулезно исследуя каждый дюйм. Все полезное, что я мог вынести из нее, я переписал в свои бумаги, а потом и в книги, такие как эта, в надежде, что широкий круг людей наконец узнает все подробности этого предательского заговора. В карте есть просто фантастические вещи, обнаруженные за много лет самыми разными исследователями, детективами и цирковыми артистами. Но самым фантастическим из всего, что есть на этой карте, я считаю открытие, только что сделанное тремя бодлеровскими сиротами, Иногда глубокой ночью, когда мне не спится, я встаю с постели, набираю код на маленькой деревянной шкатулке для того, чтобы достать серебряный ключик, открываю им шкатулку, что побольше, сажусь за письменный стол и при свете свечи снова смотрю на две пунктирные линии, которыми обозначен подземный туннель. Он начинается на дне шахты лифта в доме № 667 по Мрачному Проспекту и кончается у крышки люка, который Бодлеры ухитрились открыть с помощью липового рычага. Я смотрю и смотрю на ту часть города, где сироты выбрались наружу из кошмарного подземного коридора. Но независимо от того, сколько времени я смотрю, я не могу поверить своим глазам, как не могли и Бодлеры.

Бодлеры пробыли долго в темноте, и понадобилось немало времени, чтобы глаза их снова привыкли к нормальному освещению. Поэтому дети стояли и терли глаза, стараясь понять, куда вывел их люк. Но, несмотря на слепящее утреннее солнце, неожиданно нахлынувшее на них, Бодлеры все же заметили пухлую тень человека, который вдруг оказался рядом с ними.

— Простите меня, — обратился к нему Клаус, все еще жмурясь от яркого солнца. — Нам необходимо попасть в Веблен-Холл. Притом срочно. Вы не могли бы сказать, как нам лучше туда пройти?

— Все-все-го-го два-два квар-кварта-ла, — заикаясь, пробормотала тень.

Дети не сразу поняли, что перед ними почтальон с несколько избыточным весом. Он как-то боязливо смотрел на детей.

— Прошу вас, не причиняйте мне зла, — сказал он, отступая все дальше и дальше от Бодлеров.