ЛиПа - [10]
Спасибо, справочник смешной,
Что таинства твои постигла!
Раскрыла я тебя весной,
А к осени — готова книга.
Вновь я у запертых дверей.
Кого теперь поймаю в сети?
Искусство? Звезды? Спорт? Зверей?..
Да мало ль словарей на свете!
И в просторах тундры голой,
И на взгорках деревень
Мне Тюмень была глаголом
И метафорой — Тюмень.
(Николай Денисов. Ночные гости)
Не расстанусь я с Тюменью.
Полюбил меня народ.
Здесь моё местоименье,
В нём — и сад, и огород.
Я почти что в тундре голой
Начинал писать для вас.
Жёг сердца сперва глаголом,
А потом открыли газ.
Не шарахайтесь при встрече,
Хоть не очень речь нежна.
Для тюменского наречья
Подготовочка нужна.
О, Тюмень! Моя столица!
Дом родной сибирских муз!
Ты — поэзии частица
И с изяществом союз.
Ну, в если откровенно,
То любовь к тебе — предлог,
Чтоб издали непременно
Вереницу бойких строк.
Видение. Кремль. XII век.
... сеет чёрное иго
Золотая Орда...
Враг подходит к Коломне,
враг уже у Москвы...
и московский детинец
догорает дотла...
калиту набивает
князь Иван Калита...
(Юрий Денисов. Повседневье)
От полночного бденья
в голове ералаш.
Обступают виденья:
кровь, чума и палаш.
Вижу сны не простые,
не деревья, не снег —
Калиту и Батыя:
знать, XII-й век.
Все событья, как в капле,
умещаются в нём:
вижу половца с саблей
и француза с ружьём.
Вижу крымского хана,
Запорожскую Сечь...
Как бы мне от султана
хоть Коломну сберечь?!
Целят персы да финны
в русский берег морской.
Супротив шлёт дружины
князь Димитрий Донской.
Век XII-й горек.
Кремль, как свечка, пылал.
Только встреться, историк,
уложу наповал!
Два тела, размещённые в пространстве,
Взаимным обладают притяженьем
И движутся одно к другому
Под действием совместных сил.
(Василий Захарченко. Одно солнце на двоих)
...А если мы внимательно вглядимся
В работу механизма иль машины,
Заметим, что движенье это можно
Свести к движению отдельных точек.
Величина же скорости движенья
В итоге получается деленьем
Длины пути пройдённого на время,
В которое и пройден этот путь.
У скорости бывает направленье,
А не одна величина, и, значит,
Чтобы характер выяснить движенья,
Нарисовать придётся стрелку-вектор.
В механике ту меру быстроты,
С которой изменилась скорость
За единицу времени, решили
Назвать красивым словом ускоренье.
А главный механический закон,
Который был открыт ещё Ньютоном,
Касается инерции. Его я
Вам поясню на собственном примере.
Когда толкнёт какой-то бес в ребро,
Берёшь, к примеру, физики учебник
(пожалуй, лучше для шестого класса)
И переписываешь за главой главу,
Не думая о цели и о рифме,
Стараясь только соблюсти размер
И отрешённость некую во взгляде.
Всё это вкупе и назвал Ньютон
Инерцией... таланта и мышленья.
Ты пиит, и мой призыв
не сочти за лесть,
потому что пародист
тоже хочет есть.
(Александр Иванов, из пародии на Григория Корина)
Ты, приятель, не клади
мне свой палец в рот.
Для меня твои стихи —
с маслом бутерброд.
Если встретится одна
слабая строка,
обеспечит мне она
суп из языка.
Коль в поэзии пока
вес твой невелик,
из тебя наверняка
сделаю шашлык.
Ну, а если ты не юн
и известен всем,
я пародию собью
в шоколадный крем.
Пусть фруктовое суфле
не сочтут за лесть.
Надо помнить: корифей
тоже может съесть.
Хочется Возрождения
С тайною Монны Лизы.
(Римма Казакова. Помню)
Пусть чудеса описаны
И внесены в кадастры,
Правят моими мыслями
Мантии и пиастры.
Гонят в подкорку новости
Радио, теле, пресса...
Мне бы уединённости
С ужасами Лох-Несса.
Мне б пообщаться с древними
Пряником или плетью.
Мне бы машиной времени
Резать тысячелетья.
Хочется ночью искристой
Мчать в первобытном танце.
Хочется честной, искренней
Дружбы неандертальца.
Пусть о челнок колотятся
Мрачные воды Стикса,
Мне, как орешки, хочется
Щёлкать загадки Сфинкса.
Разве швея — соперница
Смелым манерам барда?!
Я бы сумела, верится,
Очаровать Леонардо,
Чтоб от улыбки гения
Негой томилось тело...
Хочется Возрождения,
Страстного, как Отелло.
Сердце моё — в Венеции!
То, что я здесь — ошибка!
Хватит читать мне лекции!
Где золотая рыбка?!
Орбиты наши отдаляются,
Стыковку не произвести,
Судьба — Конструктор главный мается,
Пытаясь наш союз спасти.
(Роза Кожевникова. Гроздь рябины)
Под дивный гул небесной музыки
Прошли мы не один парсек.
Любила я антенны-усики
И твой стыковочный отсек.
Во всём пространстве нет ни кустика,
И телескопы целят в грудь...
О, спутник жизни, ты — искусственный,
А не естественный, отнюдь!
Ты приставал ко мне по-всякому,
Ты был нахален, дерзок, смел,
Но при стыковке полный вакуум
Ты обеспечить не сумел.
И не загладишь ты покель вину,
Дотоль пребудешь не у дел:
Ведь абсолютный нуль, по Кельвину,
Температура наших тел.
Осыплет небо вихрем каменным —
И это будет полный крах.
Гори же, милый, звёздным пламенем!
Запустят нового на днях.
Всё гадаем да толкуем,
А дознаться не смогли,
По каким приметам Буем
Предки город нарекли.
Буй речной тому причина,
Иль, спасаясь от господ,
В этот край на Костромщине
Шёл буянистый народ...
Может быть, ходили предки
За Амгунь и за Вилюй
И посад назвали редким
Удэхейским словом — Буй.
(Виктор Куликов. Зори вечерние)
Я догадливый мужчина.
По плечу любой кроссворд.
Но родная Костромщина
Мне загадки задаёт.
