Линия жизни - [3]
Вскоре Михаил получил новое назначение, и семья переехала в Полазну – большой посёлок на берегк Камы, а спустя год у молодых родился ещё один сын, названный Валерием.
Владька
– Владик, ну-ка скажи, почему у тебя сегодня мамка всю ночь ревела? – мужик лукаво поглядывает на меня, пряча в бороде усмешку. Его волосы, как снежком, припорошены опилками – бригада вятских плотников ставит у нас в посёлке барак.
Я, естественно, не знаю, что ответить, ведь я всю ночь крепко спал с бабушкой на кухне и ничего такого не слышал. Да и не мамка она мне, а вовсе чужая тётка. Ну и что с того, что отец велел её так называть, мою-то маму я помню: красивая, весёлая – она вместе с братьями Юркой и Валеркой осталась где-то в Полазне, а нас с бабулей отец увёз на Платину…
–Ну, чего молчишь? Чего мамка-то ревела? – присоединяется к разговору второй мужик.
Я в сплошном недоумении: чего этим дядькам надо? Тогда из противоположного угла меня подзывает третий и, когда я подхожу, тихо шепчет:
–Да что ты, Владик! Ты им скажи: тебя всю ночь поеби, так и ты заревёшь.
И я громко на весь барак не просто говорю, а кричу: «А тебя всю ночь поеби, и ты заревёшь!» Ответом мне служит гомерический хохот всей бригады, а я, не осознавая значения сказанного, довольный произведённым эффектом, продолжаю играть с приятелями.
Вообще, Палазну я вспоминаю нечасто: здесь, на Платине, у меня уже появились друзья из местной малолетней шантрапы, и наша команда почти всё время проводит на стройке. Огромный барак ещё не поделён на комнаты, но уже подведён под крышу, потолок тоже сбит. Рабочие, разойдясь по разным углам, заканчивют стелить полы и делают перегородки.
Барак – самый большой в посёлке, и не с коридором, как это обычно делалось, а с отдельным входом с улицы в каждую комнату-квартиру. У каждой семьи свои сени, своя кладовка при входе. Строит барак большая бригада вятских плотников. Судя по тому, как ретиво мужики взялись за меня, моя новая мамка прибыла на Платину именно с ними.
Так продолжается изо дня в день: стоит мне появиться на стройке, вопрос повторяется в неизменном виде. Ответ тоже не заставляет себя долго ждать, затем следует оглушительный хохот, а я страшно горд собой, тем, что могу так лихо отвечать на вопросы взрослых дядек.
* * *
Новая мамка, про которую спрашивали плотники – уже не первая в моей жизни: однажды, после очередной поездки в Свердловск папа привёз мне «маму с двумя братиками». Где он откопал это сокровище, для меня так и осталось тайной.
Бабуля очень переживала, и, как оказалось, не зря. Однажды, оставив меня на попечение «папиной жены», бабушка отправилась в Свердловск: со здоровьем у неё не всё было в порядке, намечалась операция. Думаю, поэтому она и переживала, оставляя меня на «новую маму». В городе бабушка остановилась у своей сестры Анфисы – тёти Фисы, как мы её звали.
Поскольку прожила бабушка в городе достаточно долго, она выслала домой несколько посылок. После возвращения решила выяснить, что же из тех посылок перепало мне, и когда узнала, что ничего, состоялся её разговор с отцом. Не знаю, о чём они там говорили, но новую жену батя немедленно отправил туда, откуда привёз. Вместе с «братиками». Характер у бабули был очень мягкий, но не тогда, когда обижали меня.
* * *
А где же моя родная мама?
В Полазне, откуда мы переехали на Платину, случилось происшествие, круто изменившее существование всей нашей семьи.
Проживали мы на первом этаже большого двухэтажного дома, в котором кроме нас и соседей обитали целые полчища крыс. Наша с бабушкой кровать, а спали мы с ней вместе, находилась справа от входной двери. Как-то я проснулся поздно ночью и в тусклом свете висевшей у двери лампочки увидел, что какие-то серые зверьки вылезают из-под пола и бегают по комнате. Их было так много! Слегка попискивая, зверьки шныряли туда-сюда, видимо, в поисках пропитания, а я, в то время ещё не зная, что это крысы, долго, пока не уснул, наблюдал за их манёврами.
В это время в гости к нам приехала баба Дуся с двумя приёмными сыновьями: Николаем и Петром. Места в наших апартаментах было не лишка, потому бабулю уложили на пол, расстелив матрас. Ночью раздался страшный крик. Оказалось, что крыса укусила бабушку за нос, и баб Дуся, проснувшись и увидев, сколько их, естественно, перепугалась. Утром Николай и Пётр, которые были значительно старше нас с Юрой и, по всему видать, имели опыт борьбы с этой напастью, начали охоту на крыс: к перекладине нашего большого стола приладили петли из проволоки и разложили приманку. Улов составил три или четыре крысы.
Братья отволокли их подальше от дома, облили керосином и подожгли – первый опыт уничтожения врага прошёл удачно. А вот на следующий день вышла осечка: одна горящая крыса добежала до дома и юркнула в подпол. Только чудо спасло наш дом от пожара. Ремня от бабки получили оба предпринимателя, но, как выяснилось, напрасно: оставшиеся крысы ушли, видимо, наученные горьким уроком.
* * *
В комнату на втором этаже, где жили соседи, вела крутая лестница. Вот с этой-то лестницы я и вертанулся, а, падая, поймал гвоздь, который воткнулся прямо под левую коленку. Через несколько дней нога распухла, поднялась температура, ходить я не мог – положили меня в больницу большого города Молотов вместе с бабушкой Пашей. Мне сделали операцию и, по словам бабушки, убрали гноя с целое куриное яйцо. Как оперировали – не помню, а вот перевязки запомнил хорошо: меня клали на операционный стол и держали несколько человек, а я орал: «Тётеньки, вы нехорошие!» Толстый усатый доктор забивал рану бинтом, пропитанным лекарством, а на следующий день, присохший, из раны вытаскивал. Боль была дикая! Бабуля плакала вместе со мной, а доктор приговаривал:
