Линия красоты - [136]

Чуть позже Ник пошел вниз, но Кэтрин позвала его: «Эй, тут Полли!» — и он поспешил назад и стал смотреть, опершись о спинку дивана, как произносит свой монолог уполномоченный по выборам. Полли Томпкинс выдвигался от Першора, традиционно торийского местечка, в восемьдесят третьем, однако, отдавшего большой процент голосов за либералов: поэтому Полли не был уверен в успехе, и Джеральд, весьма ему симпатизировавший, предупреждал, что возраст может сыграть против него. Ник и сам читал недавно статью о молодых кандидатах — у автора статьи выходило, что из ста пятидесяти кандидатов моложе тридцати прорвется в парламент, самое большее, дюжина. Впрочем, Полли посреди сцены, красный, жирный, в массивном двубортном пиджаке, тянул на все сорок пять, как будто загримировался под себя-будущего. Ник не знал, желает ему победы или нет: все это была игра, и он наблюдал за выборами с холодным и беззаботным азартом, как за боксерским матчем. Пожалуй, даже хорошо будет, если старину Полли побьют. Ник подозревал, что кандидаты уже знают результаты — или, по крайней мере, о них догадываются: ведь все подсчеты происходили у них на глазах. Уполномоченный громко объявил результаты лейбористов — очень жалкие, и Полли с насмешливым состраданием скривил губы и покачал головой. А вот послышалось и его имя:

— Томпкинс, Пол Фредерик Джервез (и, тоном ниже, как бы в скобках: «от консервативной партии») — семнадцать тысяч двести тридцать восемь голосов!

Слово «голосов» потонуло в воплях торжества. Все произошло так быстро, что Полли, кажется, не сразу сообразил, что случилось, — долю секунды на лице его отражалось непонимание, а затем он просиял, как мальчишка, и вскинул в воздух сжатые кулаки.

— Боже мой! — простонала Кэтрин.

И в самом деле, на торжествующего Полли было страшно смотреть. Однако Ник почувствовал, что невольно улыбается от удовольствия, когда снова раздался голос уполномоченного:

— Итак, я объявляю, что названный Пол Фредерик Джервез Томпкинс законным путем избран…

— Пол Томпкинс, — быстро заговорил репортер, деловым тоном ясно давая понять, что ничегошеньки не ведает о бурной личной жизни Полли в стенах Вустерского колледжа, — всего двадцати восьми лет от роду…

Тем временем Полли давил руки проигравших в своей железной хватке, а затем, оглянувшись, поманил к себе женщину, стоявшую в глубине сцены. Она подбежала, прижалась к нему, они сплели руки и вместе выбросили их в воздух.

— Это победа не только Пола Томпкинса, но и его жены, — пояснил репортер, — Морган Стивенс, одной из восходящих звезд Центрального комитета Консервативной партии. Пол Томпкинс и Морган Стивенс поженились в прошлом месяце. Насколько мне известно, именно ее неустанным трудам он обязан успехом своей избирательной кампании…

А Полли все потрясал кулаками над головой, и лацканы его прыгали на груди, и на круглом жирном лице читалось безумие. Пора было уже начинать речь, но он все никак не мог опомниться от радости: наконец шагнул вперед, рассеянно потянув за собой Морган, но тут же попятился и поцеловал ее — не в губы, а в щечку, как целуют престарелых тетушек. Затем он начал говорить, но тут камера оборвала его и вернулась в студию.

— Эта Морган действительно женщина? — спросила Кэтрин.

— Хороший вопрос, — сказал Ник. — Но думаю, что да.

— Имя у нее мужское.

— Почему же? Есть Морган Ле Фей, знаменитая колдунья.

— Правда?

— Во всяком случае, она вышла замуж за мужчину по имени Полли, так что все в порядке.

По экрану бежали строчки цифр, разворачивались диаграммы, и все чаще звучали слова «обвальная победа».

— Я думала, обвальная победа была в прошлый раз, — сказала Кэтрин. — У нас даже книга об этом есть.

— Да, так и было, — сказал Ник.

Кэтрин молчала, непонимающе глядя на экран.

— Но ведь ничего не меняется, — сказала она наконец. — Какой же это обвал?

— О чем ты, дорогая?

— Обвал — это ведь катастрофа, он все изменяет.

— Дорогая, это просто стершаяся метафора, — терпеливо объяснил Ник. — «Обвальная победа» означает сокрушительная, неоспоримая.

— О боже мой, — со слезами в голосе сказала Кэтрин.

Полчаса спустя на экране появился Барвик. В студии послышались голоса, словно и там многие ожидали чего-то интересного. Ник и Кэтрин выпрямились и придвинулись поближе к экрану.

— Добро пожаловать в Барвик, — заговорил молодой бородатый репортер. — Мы находимся в великолепном здании городской ратуши, возведенном сэром Кристофером Реном. («Врешь», — подумал Ник.) Объявление результатов ожидается с минуты на минуту. На прошлых выборах в Барвике победил Джеральд Федден, депутат от консервативной партии: он получил перевес более чем в восемь тысяч голосов. В тот раз его победа была несомненной, однако в этот раз прогнозируется рост популярности депутата от Альянса — молодого местного политика Мюриел Дэй…

Камера нацелилась на двоих соперников. Оба разговаривали со своей свитой: Джеральд громогласно шутил, делая вид, что ничего особенного не происходит, Мюриел репетировала храбрую улыбку проигравшей. Неподалеку депутат от лейбористов, пребывавший, очевидно, в глубоком заблуждении насчет своих шансов, шелестел трехстраничной речью.