Линия Горизонта - [84]

– Вы уезжали на прием лордов-советников, – возразил капитан Тиммонс.

– Ну, во-первых, не очень-то я там и помог, а во-вторых, что такое полсотни человек против полутысячи? На севере я был бы полезен, по крайней мере. И не смотрите на меня так. Во времена, подобные нынешним, профессиональный долг… не удается… заглушить деньгами.

– Надеюсь, гвардия не пренебрежет своим профессиональным долгом и будет ждать нас в Храме, – ответил капитан Тиммонс, усаживаясь за столик. – Иначе… иначе я не знаю, что делать с телами. Ими всегда занимались люди Архитектора, – покачал головой Тиммонс и внезапно спросил: – Неужели тут вообще нет еды?

Кухня в поезде была пуста, никому даже в голову не пришло заполнить ее едой. Подземные поезда рассматривались только как средство переброски войск. А солдаты могут и потерпеть.

– Я пришел сюда за тем же. Но нет, еду не завезли. Кстати говоря, где Архитектор? Вы не знаете, почему его не видно? Согласно истории…

– Историю нашу, в этой части, давно нужно отправить на помойку. Подозреваю, что Архитектор утратил всю свою власть. Если он вообще существует сейчас. Даже я никогда не бывал в маяке гвардейцев, мне ни разу не удалось поговорить с ними об их службе.

– Вы же полиция Города.

– Однажды мы попытались задержать гвардейца. Одного-единственного. Он исчез из нашей тюрьмы той же ночью. Из закрытой камеры. Они просто незамеченными пришли и освободили его. Так что мы просто смирились с наличием гвардии в Городе. Нам неизвестно, как их набирают, кем они были раньше, – не поверите, ни одной семьи гвардейца не нашли. И это притом, что мы всегда знаем, куда пропадают люди.

– Что вы хотите сказать?

– Если в Городе пропал человек, значит, мы его посадили в тюрьму, в нижние камеры. Но однажды… В общем, не так давно к Куперам пришла девчонка-художница и показала им портрет мальчишки. Спросила, не живет ли он в их доме. Те, конечно, ответили, что нет. Детей у Куперов никогда не было. Купер в тот вечер прибежал ко мне с этой историей – не знаю, что ему только почудилось.

– К вам все горожане могут прийти просто так без приглашения?

– Разумеется, нет. У некоторых есть свои… привилегии. Вы же понимаете: одно дело – пристенные, другое дело – человек, который печатает единственно верную газету во всем Городе.

– Это могло быть простое совпадение. Или у той девчонки слишком хорошее воображение.

– Возможно. – Тиммонс поморщился. – Но что, если нет? Что, если в Городе происходит что-то непонятное, а мы, полицейские, об этом ничего не знаем? Что, если за этим стоит гвардия?

– Все это слишком невероятно, – покачал головой доктор.

Капитану было неприятно общество Самира. Этот смуглый мужчина должен был стать полицейским, как его отец и дед, но пошел учиться на врача, что противоречило всему, за что так стойко всю свою жизнь боролся капитан Тиммонс, но с чем ему приходилось мириться.

Капитан был сторонником той идеи, согласно которой хорошая работа должна быть четко по графику, женщина должна заниматься домашним хозяйством и рожать детей, мужчина – ходить на ту самую хорошую работу. Подростки не должны слишком коротко остригать волосы, а дети лордов связывать свою жизнь с пристенными. Городских художников он считал дураками, и сам он дома не держал ни одной картины.

Теперь же, неожиданно провозгласив самого себя главой Города, он не знал, что делать. Создать Совет по старому образцу казалось ему задачей невыполнимой – слишком неправильные люди претендовали на кресла. Сейчас капитан Тиммонс ехал окончательно сдавать Город, он не знал, как поступить иначе, не видел выхода. Вернувшись в кабину машиниста, капитан расположился на одном из жестких стульев и задремал…

Поезд резко затормозил, раздался короткий гудок, разбудивший капитана, – поезд прибыл в Храм.

На подземной станции их уже ждали. Два десятка гвардейцев, выстроившихся в шеренгу, в одинаковой черной форме с платками на лицах. Не было такой маски только у Арина Кондратьева – их командира. Подхватив чемодан судьи Даррела, который тот передал ему на хранение за час до злополучного обеда, капитан сошел на платформу.

– Капитан Тиммонс, мы должны забрать тела, которые вы привезли с юга, – мрачно отозвался он.

– Соболезную вам, Арин, – отозвался полицейский.

– Спасибо. – Гвардеец кивнул. – Известно, кто это сделал?

– Артур Васильев.

– Знаете, в такие моменты я жалею, что надел форму гвардейца. – Он коснулся буквы «А» на груди. – Она… связывает руки.

– Понимаю. В поезде есть выжившие, они уйдут с доктором Самиром. Он вызвался их лечить.

– Хорошо, но выйти из Храма не получится. Последний отряд полицейских отступил в Храм и забаррикадировал все входы и выходы. Шесть лагерей встретились у вокзала. С ними Васильев.

– Успел, значит…

– Мы считаем, что он добрался сюда ночью на таком же поезде. – Арин махнул рукой в сторону второго поезда, стоявшего тут же. – Мы давно не обращались к городской компьютерной системе. Оказалось – напрасно. Она зарегистрировала ночной запуск одного из подземных поездов по тому же маршруту, которым приехали и вы. Видимо, у него есть ключ от вокзалов – они одинаковы для всех входов. Правда, Васильева никто в Храме не видел. Кроме того, вам, как новому правителю, нужно знать, что он уже выезжал на нем за пределы Города.