Линия Горизонта - [71]

– Представь, что мы живем на стрелках часов. Весь Город – на часовой стрелке, а гвардия – на минутной. Право управлять ходом обеих стрелок есть только у меня, у Архитектора. Большую часть времени стрелки часов проводят не соприкасаясь друг с другом – наши миры четко отделены друг от друга и пересекаются крайне редко. История Города – это своего рода поверхность циферблата этих часов. И как минутная стрелка, в силу своей длины, проходит за полный оборот над большей поверхностью циферблата, чем часовая, так и гвардия видит большую часть истории Города, чем все его жители.

Чтобы ход времени не нарушался, при строительстве «Линии Горизонта» были приняты два решения. Во-первых, ход минутной стрелки будет незаметен для часовой – гвардия, как охрана Города, будет невидима и неслышна большую часть времени для горожан. Во-вторых, только гвардеец или тот, кого он сопровождает, может переходить с часовой стрелки на минутную или, наоборот, пересекать границы двух миров.

И вот, человек, который еще полчаса назад носил имя Риккардо Бертани, ушел из этого времени, больше ему не принадлежал. Он направлялся в дивный новый мир.

– А что с Софи? – на пороге усадьбы успел задать вопрос бывший полицейский.

– Ее время тоже закончилось. Художник соврал тебе тогда, на площади, чтобы ты мог двигаться вперед и оказаться сегодня здесь. А у девушки не было шансов. Но она тоже прощена. Как и твои братья. Некоторые дни особенные. Некоторые дни, такие как этот, удивительные и чудесные.

У дверей Риккардо ждали гвардейцы – они вывели его из дома и вместе с ним скрылись за поворотом.

– Тридцать девять четыреста семьдесят семь ушел, – произнес Арин в черную глянцевую коробку, зажатую в ладони.

– Принято, Арин. Мы видели. Кто-нибудь еще?

– Это я у тебя должен спросить.

– Риккардо мы давно вели – понятно было, что скоро он должен был сойти с этого корабля. У нас в имении Греев есть восемь человек – можно забирать. Что у тебя?

– Я думаю, десятка два наберу, Архитектор.

– Плохо. С каждым разом все хуже и хуже.

– Если ты сравниваешь с самым началом всего этого, то, конечно, сразу триста тысяч человек тебе никто так просто не подарит. Что там у Георга?

– У Первого лорда? – Коробочка хмыкнула. – Скоро Храм будет захвачен – он готовит наступление. Судьба многих уже решилась на самом-то деле. И не в их пользу. Боюсь, в следующий раз придется… подходить индивидуально.

– Даррел хочет использовать эпидемию как предлог, чтобы отправить людей в расщепитель? Он поручил мне присматривать за образцами, которые привез с собой. Зачем они ему здесь, к слову?

– Да, он действительно намерен сделать это – расщепить людей ради еды. Что до образцов – судья боится оставлять их кому-либо, везде теперь возит с собой, – отозвался Архитектор. – Мы устроим так, что одна из ампул с вирусом разобьется. Продиктуй, кого нужно собрать в одном месте.

Арин достал из кармана блокнот и зачитал набор цифр.

– Хм, – донеслось из передатчика. – Через полчаса. Набор странный, придется повозиться.

– С каких пор тебя это волнует? Заразились и заразились.

– Мы не можем сразу стереть из бытия двадцать семь человек. Ни история, ни время такого не потерпят. Прогуляйся пока, у меня есть идея. Возможно, будет двадцать девять человек. И, Арин, будь готов – жатва началась. Надеюсь, в этот раз она будет обильной.

Передатчик замолчал. Арин убрал его в карман и двинулся в обход имения.

Оно продолжало жить размеренной, немного встревоженной жизнью. Слухи о том, что ополчение разогнали, все еще не добрались сюда, но, когда об этом станет известно, многие, очень многие отреагируют по-разному.

Лавируя между людьми, копошившимися по всему имению с самого утра, Арин добрался до кабинета лорда Грея. В просторной комнате, заставленной старой деревянной мебелью – из настоящей, не синтетической древесины, – находились двое: сам хозяин поместья и Михаил Кондратьев. Они сидели за столом и пили утренний синтетический кофе – редкостная гадость, по мнению Арина. Стены в кабинете были обиты деревянными панелями светло-коричневого цвета, темно-коричневый ковер на полу был чисто выметен, вся мебель – протерта от пыли. Серые шторы на окнах были раздвинуты, а сами окна – распахнуты настежь. Теплый осенний воздух наполнял комнату, смешивался с ароматом кофе.

– Судья не сказал, как он собирается это провернуть – доставить к воротам всю армию? – спросил Михаил Кондратьев.

На появление в комнате Арина они никак не отреагировали. В этом было одно из преимуществ гвардии – окружающие замечали гвардейцев только тогда, когда это было нужно. Ни Михаил Кондратьев, ни лорд Грей не видели, как Арин задел вазу на низком столике, едва не сбив ее на пол.

– Нет, он держит это в секрете до собрания, – покачал головой лорд Грей. – Впрочем, сам он приехал сюда на электромобиле, так что, может быть, и нет никакого секрета.

– То есть с севера мы больше никого не ждем?

– Ждем, но будут еще и местные.

При этих словах Арин прошел мимо них и сел за стол лорда Грея.

– Вместе с судьей с севера приехали четверо. Двое слуг и дочери лорда Стежисса – Джулия и Виктория. Их отец остался на севере пережидать, – добавил лорд Грей.