Линия Горизонта - [60]

Оставив Риккардо в одиночестве сидеть на скамейке, художник на короткое время куда-то пропал.

– Сиди на своей сорок второй станции и не высовывайся, – проговорил Джамал, едва вернувшись и кивком указав на приближавшуюся к станции электричку.

– Напиши мне, когда Софи придет в себя, – внутренне Бертани был благодарен художнику за то, что к станции они пробирались запутанным, но пустынным маршрутом, – и проверь Михаила, пожалуйста. Он беспокоит меня.

Джамал поежился. Михаил так и остался в лазарете. Он не сдвинулся с места даже в то короткое мгновение, когда мимо прошел Бертани и, коснувшись его плеча, попрощался.

– Хорошо…

К ним подошел усатый мужчина в синей железнодорожной спецовке и протянул Джамалу темно-синий плащ, после чего молча кивнул и пошел прочь.

– Вот, возьми, – художник передал плащ Риккардо, – переоденешься и будешь тихо сидеть в купе охраны. Сойдешь на своей станции.

– Зачем это?

– Просто мера предосторожности. Вероятно, излишняя.

Бертани развернул плащ – совсем новый, со слежавшимися складками на плотной ткани, – и, надев его, закутался.

Электричка между тем остановилась у платформы и распахнула двери.

– Стоять… Вы, двое, – стоять на месте! – раздалось с середины платформы.

По лестнице, шагах в тридцати от беглецов, карабкались на платформу полицейские во главе с Даниилом Кондратьевым, которого узнал Джамал.

– Вы нарушили комендантский час в Городе. Именем закона, я вас арестовываю. Вы в моей власти! – выкрикнул Кондратьев.

– Милорд, мы ничего не сделали, просто хотим уехать на юг! – насупившись, сказал Джамал.

– Я видел, как этот, – тут Кондратьев махнул рукой в сторону опешившего Риккардо, – убегал по улице, когда появился огненный человек.

– Чертовы нищие! – крикнул один из полицейских и поднял пистолет.

Тут только художник заметил, что форма полицейских была грязной, кое-где обгорела.

– Не стрелять! – в ответ прикрикнул на него Кондратьев. – Они же обвиняются в мятеже! Они могут знать имена…

– Плевал я на закон, плевал я на то, что они могут знать! – Полицейский сделал шаг вперед, отодвинув плечом Даниила. – Трое сгорели заживо там, на улице!

– Они могут быть невиновны в этом. Это не по закону! – Даниил попытался вразумить его.

– Это я сообщил вам, милорд, что этот бывший полицейский выбегал из дома. Так или иначе, он – причастен. И этот бородатый громила – тоже. А значит, я убью их обоих! – Полицейский не унимался.

Остальные стражники довольно загудели за спиной Кондратьева.

– Если не подчинитесь, то будете осуждены за измену… – начал было Даниил, но тут споривший с ним полицейский резко обернулся и наставил на того пистолет.

В это самое мгновение Джамал сделал два шага назад, схватил Риккардо за шкирку и затащил его внутрь вагона. Двери за ними резко закрылись, и состав тут же тронулся с места. Снаружи лязгнули по металлу пули.

– Едва выбрались, – пробормотал Риккардо, тяжело опираясь о стену тамбура.

– Пойдем в купе охраны. Теперь мы сами по себе, – грустно сообщил Джамал и первым вошел в вагон.

Внутри купе, предназначавшегося исключительно для полицейских, круглосуточно дежуривших в электричке, их ожидали две спальные полки с тонкими матрасами без белья и узкий пустой стол.

Минут через пять в купе вошел один из машинистов – Кайл. Оглядев пустые металлические стены с небольшим окошком, он хотел что-то сказать, но Джамал опередил его:

– Спасибо, Кайл. Знаю, это все ты сделал. Спасибо, что помог.

– Да, – коротко кивнул машинист, принимая благодарность, – вам вдвойне повезло. Состав – один из последних, с сегодняшнего дня весь транспорт запрещен. Пассажиров почти нет, полиция отозвала охрану. Можете запереться здесь и не выходить до…

– Четвертая декада станций.

– Хорошо. – Кайл кивнул. – Ни еды, ни воды не осталось – утром все забрала полиция. Заходить я не буду – после того, как попадем в южный Город, я буду нужен в кабине. Сами следите за станциями.

– Спасибо, – пробормотал Бертани в спину машинисту.

Состав постепенно набирал скорость. Сначала за окном потянулись хозяйственные постройки – ангары и склады, а после того, как электричка миновала промышленную зону, стали появляться бараки – состав приближался к городской стене.

Северная и южная части Города были разделены глухой стеной – такой же, как и та, что опоясывала колонию на Астароте. Во всей гигантской хорде было два прохода – городские ворота в центре и железнодорожный тоннель на западе, после которого пути резко уходили на юго-восток до городской стены. У каждой второй декады производственных станций составы делали остановку.

Южный Город был разделен на три зоны. От хорды и до середины этой части Города располагались солнечные станции, производившие электроэнергию. Западная часть второй половины была отведена под станции, производившие синтетическую пищу, а восточная – хозяйственные товары. Нумерация станций начиналась с юга – первая декада, которая производила рыбную продукцию, принадлежала лорду-советнику Грею.

До того, как покинуть Город, электричка сделала еще одну остановку. Платформа была переполнена людьми – беженцами, в основном женщинами с детьми, стариками. Были среди них и мужчины, и первые раненые – не больше двух дюжин.