Лингвистическая психотерапия - [16]

В рамках представлений о языковых играх и детерминируемых ими формах жизни функционирование психики определяется специфическими контекстами лингвистической и нелингвистической практики. Описание психических процессов и явлений будет проверяемым (и, следовательно, может претендовать на истинность) лишь в том случае, когда оно не носит характера ценностных суждений. Витгенштейн разработал принципы и логику употребления психологических понятий, делавшие их корректными при описании внутреннего опыта. Предложив конкретный план критико-аналитического изучения многообразия применения психологических понятий и внеся ясность в систему правил языковой игры, именуемую психологией, он создал методологическую базу изучения и описания интенциональных состояний психики. Предложенная им во второй части “Философских исследований“ система правил лингвистического выражения процессов психической деятельности проливает свет на центральную для структурного психоанализа проблему подбора слов (означающих) для выражения бессознательных содержаний.

Сближение теоретико-философских позиций структурного психоанализа и витгенштейнианства обусловлено не только общей точкой зрения их авторов на язык как главный предмет изучения, но и тем, что оба подхода являются своего рода альтернативами в соответствующих областях знаний. Это оригинальные теории, основное содержание которых несводимо к другим философским и психологическим учениям. Разработанные Ж.Лаканом и Л.Витгенштейном идеи и понятия ведут автономное существование в предметом поле гуманитарного знания ХХ века, их влияние ощутимо сказывается на любых психологических теориях и философских концепциях, имеющих отношение к проблеме бессознательного. Поставленная Витгенштейном задача охарактеризовать способы употребления языка с целью показа того, как возможна осмысленная речь (и, соответственно, как можно обнаружить бессмыслицу), конкретизирована Лаканом через описание того, как сознание и бессознательное реализуются в речи, борясь друг с другом за право определять ее смысл. Поэтому мое дальнейшее изложение структурно-аналитической доктрины будет опираться на теоретический фундамент аналитической философии.

Лакан понимает бессознательное как реальное – один из трех регистров психики, специфическую ее подсистему, формирующуюся в пренатальный период и первые полтора года жизни ребенка. Реальное – это доязыковое бессознательное, некий “до-опытный опыт“, нечто невыразимое, исконное, неизгладимое и невозможное. Это недоступный именованию хаос впечатлений, ощущений, состояний, влечений и чувств, в котором живет новорожденный младенец до того времени, когда под контролем взрослых, при посредстве влияний культуры и участии языка он научается, наконец, выражать свои ощущения с помощью специально усвоенных семиотических (знаковых) средств – жестов, осмысленных слогов, слов-наименований, слов-понятий и культурных паттернов поведения. Реальное изначально телесно, это бесформенная, до- и вне-форменная сущность, которая осознается в форме целостного гештальта в возрасте полутора лет.

Момент этого осознания, стадия зеркала (la stade du miroir) – один из важнейших этапов формирования субъекта. Начальная точка этого процесса описывается Лаканом как усвоение образа собственного тела: “Процесс физиологического созревания позволяет субъекту в определенный момент его истории действительно интегрировать собственные двигательные функции и достичь реального господства над собственным телом. Однако осознание субъектом целостности собственного тела, пусть путем соотнесений, происходит раньше такого момента. Вот на чем я настаиваю в моей теории стадии зеркала: один лишь вид целостной формы человеческого тела дает субъекту воображаемое господство над его собственным телом – господство преждевременное по отношению к реальному овладению. Такое формирование не связано с самим процессом созревания и не совпадает с ним. Субъект предвосхищает завершение психологического развития, и предвосхищение это придаст свой стиль всякому позднейшему осуществлению действительного овладения двигательными функциями. Это и есть тот первичный опыт видения себя, где человек в отражении осознает себя иным, чем он есть, где закладывается основное человеческое измерение, структурирующее всю его фантазматическую жизнь“ (37, с. 107).

Функция стадии зеркала заключается в установлении связей между организмом и его реальностью. На этой стадии формируется регистр воображаемого, Я, как инстанции, в которой субъект себя отчуждает. Лакан рассматривает эго как сумму всех сопротивлений, свойственных индивиду, как некую воображаемую конструкцию, образ, указывая на который, субъект говорит: "Это я". Произнося эту фразу перед зеркалом, малыш (а позже и взрослый) указывает в действительности не на, а от себя, на целостный и завершенный, хотя и иллюзорный образ. Это изначальное отчуждение составляет, по Лакану, первичный опыт, лежащий в основе воображаемого нарциссического отношения субъекта к собственному Я. "Стадия зеркала, – пишет он, – представляет собой драму, чей внутренний импульс устремляет ее от несостоятельности к опережению – драму, которая фабрикует для субъекта, попавшегося на приманку пространственной идентификации, череду фантазмов, открывающуюся расчлененным образом тела, а завершающуюся формой его целостности, которую мы назовем ортопедической, и облачением, наконец, в ту броню отчуждающей идентичности, чья жесткая структура и предопределит собой все дальнейшее его умственное развитие" (36, с.11). Таким образом, развитие сознания у Лакана не продолжает или дополняет бессознательное существование ребенка, но противостоит ему как нечто иллюзорное, ирреальное,