Лимонов против Жириновского - [62]

Сняв маску ИВАНОВА (как оказалось, временно), Жириновский сосредоточился на своем настоящем образе: либерального демократа. И оставался таковым целый год. От осени 92-го до осени 9З-го. Послушным школьником участвовал в работе Конституционной комиссии Ельцина. В событиях 21 сентября — 4 октября не участвовал. Правда, верный инстинкту деляги пытался на всякий случай продать себя и тем, и другим: поскорбел по поводу «самых лучших офицеров, погибших в Белом Доме», а в другом выступлении оправдал действия президента. К моменту выборов Жириновский пришел своим в доску, полезным союзником Ельцину для принятия Конституции, и потому на листы с подписями за выдвижение ЛДПР Центральная Избирательная комиссия смотрела сквозь пальцы, благожелательно. В то время как Российский общенародный Союз, возглавляемый Бабуриным, сдав 105 тысяч подписей, был к выборам не допущен, так как его подписные листы были подвергнуты щепетильной и дотошной проверке и часть их якобы не соответствовала предъявляемым требованиям. Вот что писала «Независимая газета» от 12 ноября 1993 года по этому поводу:

«Российский Общенародный Союз принес более 105 тысяч подписей, однако ему были не засчитаны те из них, которые собраны в Москве и области свыше разрешенных в каждое субъекте РФ 15 тысяч, а также те, которые собирались в Эстонии и Приднестровье, и не были заверены в консульских учреждениях. Таким образом, у РОС действительными считаются только 81.649 подписей».

Подобным же образом, отсеяли еще несколько оппозиционных партий: Конституционно-демократической партии Центризбирком засчитал 92.162 подписи, Национально-республиканской партии — 60.490 подписей, Российской Христианско-демократической партии засчитали 83.034 подписи. Фронт же Национального Спасения — самая крупная организация, сборная оппозиция, был запрещен сразу после событии 21 сентября — 4 октября. Так же как и «Трудовая Россия», и «Союз офицеров». ВСЕГО, ПО МОИМ ПОДСЧЕТАМ, ТРИНАДЦАТЬ КРУПНЕЙШИХ ПАРТИЙ И ОРГАНИЗАЦИЙ ОППОЗИЦИИ БЫЛИ НЕ ДОПУЩЕНЫ К ВЫБОРАМ 12 ДЕКАБРЯ (ФРОНТ НАЦИОНАЛЬНОГО СПАСЕНИЯ СРЕДИ НИХ). Власти (президент и его мальчики) рассчитывали, что от этого насильственного устранения конкурентов прибыль пойдет правительственному блоку «Выбор России». Но выиграл от этого фальшивый оппозиционер, фальшивый «националист», настоящий Самозванец — Жириновский. Интересно, что если Ельцин и его команда добились того, что слово «демократы» по отношению к ним иначе как в кавычках не употребляется, можно с уверенностью ставить в кавычки слово «националисты» в применении к Жириновскому и ЛДПР.

Но я забежал вперед. С уходом Архипова, на некоторое время случился сбой в хорошо налаженной системе запуска «уток». Жириновский исчез из новостей. Политическая инициатива в любом случае с декабря 1992 года перешла к Верховному Совету. Хасбулатов был назван всеми опросами самым популярным, после Ельцина, политиком России. Но и помимо того, что основная политическая сцена переместилась в Верховный Совет, мне, профессионалу, было видно, что Жириновский спрятался и выжидает. Он никогда не отличался прозорливостью а своих политических прогнозах, скорее он всегда ошибался в прогнозах (так он ответил «Аргументам и фактам» (№ 39, 1993 г.) в двадцатых числах сентября:

«К власти, если «шатание» Руцкого продолжится, придут коммунисты, набрав для этого наибольшее количество голосов и имея деньги»,

т. е. он даже не предвидел свой собственный успех через два месяца!) Но инстинкт Жириновского сработал правильно: если не взяли в оппозицию, следовало приблизиться к власти. Что он и делал с ноября 1992 года. Помню, какой шок ощутил я, когда впервые увидел на экране телевизора Владимира Вольфовича Жириновского в одном кадре с Борисом Николаевичем Ельциным. Жириновский выступал с трибуны Конституционного Совещания, а Ельцин сидя сзади и выше в президиуме, улыбался, подперев щеку рукой. Тогда же Жириновский высказался следующим образом: «Конституция, что ГАИ, никому милиционеры автоинспекции не нравятся, но они нужны для регулировки движения». В этом якобы остроумном ответе слышится, однако, явное оправдание… (Участвовал в Конституционном совещании и Бабурин, но все испортил позднее своим участием в сопротивлении Верховного Совета. Там Бабурин выступал с крайних позиций. Выйдя из здания горящего парламента в 16 часов 4 октября, Бабурин едва избежал расстрела под горячую руку.)

Владимир Вольфович, однако, человек непоседливый, и его темперамент требует немедленных действий. Прошло Конституционное Совещание, прошло лето 1993 года. Нервы Владимира Вольфовича стали сдавать. Дело в том, что он не получил ожидаемых плодов своего послушания. Много месяцев в послушных «центристах», а где награда! (О том, что он «центрист», Жириновский говорил в тот период направо и налево. Ниже я опять цитирую, но в ином контексте, интервью калифорнийской «Панораме», опубликованное 3 августа; я думаю, что интервью состоялось гораздо раньше, в начале июля скорее всего. «Панорама» — еженедельник). Неудовлетворенный, Жириновский чего-то хочет, еще неуверенно, но собирается вернуться к прежнему радикализму своих поливов, а то и ужесточить его. Определенный успех радикальных сил, демонстрации 1 мая (переросшей в баталию с ОМОНом, в результате один убит и многие десятки ранены), успех демонстраций 9 мая и 5 июня, радикалы привлекли внимание западной прессы, и она все чаще пишет о «фашистах» Баркашова и «национал-большевиках»; эта вдруг радикализация политического климата, — заставляют Жириновского засомневаться в его позиции. 28 августа «Известия» публикуют статью Жириновского «Крах Четвертого Интерационала». Жирным шрифтом над статьей набрано: НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМ С ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ЛИЦОМ. Однако шапка, я думаю, добавлена «Известиями». Я предложил «Известиям» прокомментировать текст Жириновского, и 13 сентября «Известия» публикуют мой текст «Я думал о Жириновском лучше». Привожу здесь оригинальный текст этой статьи, так как в «Известиях» она была напечатана с сокращениями и заголовок был изменен.