Лимонов против Жириновского - [6]

Размышления эти сложились тогда же в твердое убеждение. Вот что я писал в статье «Наши ошибки», опубликованной в «Советской России» 16 мая 92 г.:

«Интересно остановиться на феномене Жириновского. Он одновременно и очень нелюбим одной частью населения, и очень почитаем другой. Для многих «демократов» и «прогрессивных» обывателей Жириновский почти синоним «фашиста». Между тем, едва ли один из каждой тысячи людей, непринимающих Жириновского, прочел программу его либерально-демократической партии. Я объясняю и неприятие и восторженное почитание Жириновского тем, что он совсем непривычный для российского сознания тип политика. Тогда как в Соединенных Штатах Америки он был бы вполне на своем месте рядом с Джесси Джексоном или даже Бушем. Разгадка скандала Жириновского в его энергичной, эмоциональной манере. В том как он говорит, а не что он говорит. Он говорит в лоб, не обходя проблемы. Он говорит САМ. Он говорит резко. Он говорит все время, лишая себя многозначительных пауз и гордых поз. Российский же обыватель привык (и годы перестройки не успели разрушить совсем эту традицию) к солидному лидеру, роняющему слова на вес золота. Охальный Хрущев, вспомним, казался народу легкомысленным, и не потому ли соблазнил недавно массы Ельцин, — хмурая, малоговорящая «жертва». Суть же речей Жириновского (а то, что он говорит, по большей части разумно и справедливо) заслоняется для обывателя его непривычной, кажущейся суетной на фоне традиционной российской «солидности» — манерой.

К этому недоразумению (он — не истеричный фашист, но резко и больно, и свободно изъясняющийся политик американского типа) следует добавить несомненный негативный результат «работы» ельцинской прессы, и радио, и теле. Жириновского (как и всю оппозицию) чернят самыми недостойными способами.

Телевидение в феврале позволило себе подло (иначе не назовешь) сопроводить передачу, посвященную фашизму, документальными врезками из интервью Жириновского. Несмотря на тенденциозную топорность подобных фальшивок, определенные группы населения на дух не выносят Жириновского. Я проделал опыт: привел 19-летнего «прогрессивного» парня на встречу Жириновского со студентами Историко-архивного института. До этого Слава враждебно отзывался о Жириновском, в лучшем случае имя последнего вызывало у него скептическую улыбку. После вечера Слава, нет, не стал поклонником Жириновского, но вынужден был признать, что идеи его разумны и справедливы, пусть и выражены в непривычно резкой форме.

Жириновский — очень известен. А известность — это гигантский политический капитал сам по себе. В стране с парламентским демократическим режимом (в США например) его ожидало бы завидное политическое будущее. В России его известность пропадает втуне. Идеи Жириновского и его известность позволяют ему стать возможным кандидатом и быть выбранным во властные структуры государства. Если бы… Ибо в России президентским указом все выборы «отложены» до конца 1992 г. и отсрочка (фактически запрещение) будет непременно продлена, иначе режиму, потерявшему поддержку населения, не выжить. (Кстати говоря, в недопущении выборов заинтересован и Совет Народных Депутатов России. У выбранных в других исторических и политических условиях депутатов полномочия до 1994 г., и они разумеется не хотят уйти раньше.) В авторитарной России Ельцина у Жириновского сомнительное будущее. Существует опасность, что его популярность не доживет до выборов, выдохнется. В быстро принимающем все новые формы мире российской политики это реальная опасность. Несмотря на то, что яркий молодой лидер (46 лет) Жириновский окружен талантливыми, совсем молодыми людьми (25–30 лет), на сегодняшний день его партия не может ему помочь. Ибо это не партия захвата власти, но парламентская партия. Вне парламентского пространства ЛДП бессильна.

И по тем же самым причинам сомнительным представляется будущее всей оппозиции, если она не перестроится… Если бы общероссийские выборы в совет народных депутатов были бы возможны сегодня и сейчас, — правительство Ельцина пало бы, и оппозиция получила бы власть. Понимая это, демократы не допустят выборов…»

Дабы не раздражать публику, я не стал останавливаться на еврействе моего героя, а надо было остановиться, ведь еврейство многое объясняет в нем.

Через три дня мы встретились с ним опять. В Историко-архивном институте. В старом здании на Никольской улице, недалеко от Кремля, рядом с ГУМом.

Жириновский пригласил меня туда, Архипов дал мне адрес, а я — пытливый ученый — лидеровед явился туда, так как мне было интересно посмотреть, как он управляется с массами. Пришел я с Ярославом Могутиным (ныне скандальный журналист «Нового Взгляда»), тогда он учился в Историко-архивном, это он «Слава» в моей статье. Пришли мы чуть раньше, и я получил свою долю внимания: на меня набросились поклонники, с книгами, газетами… Когда наконец появился Жириновский, я расписывался на программе ЛДП, ее раздавали у входа. Жириновский довольно тепло поздоровался со мной, снял пальто и вошел на эстраду. Зал был наполнен на треть. Впереди сидели завсегдатаи политических митингов, я среди них, в бушлате, блокнот на коленях, затем шли пустые ряды, а сзади расселись студенты. Первое время они фыркали и похохатывали, потом стихли.