«Лимонка» в войну - [15]

К тому же христианские традиции Абхазии куда древнее, чем в России. Страна была крещена еще в 527 году. Сохранились церкви раннехристианских времён – греческие, византийские, собственно абхазские, скальные монастыри и каменные иконы. В средневековой столице Абхазии – Лыхны – развалины дворцов абхазских правителей и церковь Успения Богородицы XI века. Внутри храма остатки средневековых фресок. Здесь же похоронен последний абхазский царь – Георгий Сафарбей, присоединивший Абхазию к России. В 1818 г. его за это убили турки. Остался в церкви и след последней войны: на стене видны написанные кем-то карандашом слова: «Господи, помоги моей плачущей Апсны в этот горестный период конца ХХ века».

Столица

С утра в Сухуме уже за тридцать, жарко и влажно. Город потрясающе красив: двухэтажные домики восточного стиля соседствуют с модерновыми особняками начала прошлого века и сталинской отделкой набережных. Даже разрушенные здания излучают какой-то особый восточный эстетизм. Руины, пальмы и море. Всё это великолепие разбавлено брежневскими многоэтажками.

В окружении буйной тропической растительности стоит разгромленное здание правительства Абхазской АССР. Отсюда бежал Шеварднадзе во время победного наступления ополченцев на Сухум в сентябре 93-го. Рядом – полуразрушенный жилой дом, видны его внутренности, развороченные снарядом: кровати и шкафы, остатки чьей-то мирной жизни. О войне здесь напоминает многое. На набережной – обгоревший скелет элитной советской гостиницы «Абхазия». Неподалёку небольшое кладбище и памятник, на мраморных табличках имена сотен погибших ополченцев.

Ритм жизни в Сухуме заметно отличается от московского, питерского и российского вообще. Абхазия – самое теплое место в европейской части СНГ, и климат диктует свои условия. Опять же, восточные традиции. Сухумцы никуда не торопятся: время проводят в уличных кафе в беседах за чашкой знаменитого заварного кофе «а-ля тюрк» по 5 рублей. Кофе вам нальют в любом ларьке или мелкой лавочке. Представить себе местный быт без этого напитка невозможно, так же как и без вина. Вино пьют в больших количествах. В кафе принято заказывать сразу кувшин литра на полтора. В некогда знаменитом ресторане национальной кухни «Нарта» литр обойдется в 35 рублей. Дешево и всё остальное, вплоть до недвижимости: хороший дом в Сухуме можно купить за 8–10 тысяч долларов.

После типовых российских квартир в грязных мегаполисах, пробок, метро и оборотней в погонах на каждом углу здесь чувствуешь, что живешь по-настоящему. Конечно, Абхазия была бы идеальным местом для реализации проекта «Другая Россия». Можно сказать, что он даже отчасти воплощен здесь в жизнь. Напрочь отсутствует давление государственной машины, милиция есть, но просто так не придирается к гражданам. Люди свободны, расслабленны и предоставлены самим себе.

В городе повсюду висят национальные флаги – чередующиеся белые и зелёные полосы, раскрытая ладонь и семь звёзд над ней. Флаги освящены кровью воевавших под ними абхазских ополченцев. Свою независимость, добытую в боях, Абхазия не отдаст никому. Даже к России отношение достаточно взвешенное: абхазцы говорят, что не стремятся к вхождению в состав РФ. Идеальный вариант для них – ассоциированное членство (общая оборона и гражданство). О восстановлении отношений с Грузией и говорить нечего – в стране, где все взрослые мужчины воевали за независимость, этот вопрос не дискутируется. Абхазия – никем не признанное государство, тем не менее она ЕСТЬ. Де-факто с ней вынуждены считаться на Кавказе и в мире. Потому что такова воля её народа.

Власть

Президент Владислав Ардзинба – по образованию историк – первый лидер независимой Абхазии. Он руководил своим народом во время войны и в годы последовавшей затем жёсткой политической, экономической и информационной блокады, в которой позорно приняла участие Россия. Ардзинба теперь живая легенда абхазской государственности, но он тяжело болен.

Когда в Абхазии назначили президентские выборы, Ардзинба призвал народ голосовать за премьера Рауля Хаджимба, выходца из структур КГБ, человека, ранее мало известного широкой публике. Но сравнивать эти выборы с российской операцией «преемник» некорректно. Демократии в Абхазии побольше, чем в любом российском регионе. Девушка-секретарша в МИДе сообщила нам, что собирается голосовать за основного кандидата от оппозиции – Сергея Багапша. Можно ли себе представить, чтобы чиновники в каком-нибудь из российских ведомств признавались в намерении проголосовать за Хакамаду или Глазьева? Всё это говорит о том, что абхазская государственность состоялась.

Нам удалось побеседовать сразу с несколькими людьми из правительства. Говорили, в том числе, и о НБП. К вождю и партии отношение здесь очень теплое. Сам президент хорошо помнит Лимонова, который, как известно, был в Абхазии во время войны в 1993 году.

«Спасибо, что приехали в такой трудный для нас момент. Мы внимательно следим за вами, ребята, видим, как вас то сажают, то выпускают. Мы сочувствуем вашей борьбе, – говорил нам один из руководителей республики (раскрывать его имя пока ещё рано). Я не верю всем этим российским чиновникам и депутатам… вот Лужков к нам приезжал, потом Жириновский… Они только языком мелют, а в случае войны нам не помогут. Где были они все, когда Лимонов приезжал к нам во время войны?» Он выходит в соседнюю комнату, приносит бутылку коньяка и фрукты. Мы выпиваем по рюмке за будущее Абхазии, прощаемся, и договариваемся обязательно созвониться в ближайшем будущем.