Люди едут на войну. Бездомные офицеры и недоучившиеся студенты, авантюристы и идеалисты, добровольцы и наемники, политические фанатики и модные журналисты. Искушенные профессионалы и близорукие туристы. Едут к линиям фронта и на земли враждующих племен, в зоны этнических чисток и партизанских диверсий. В страны-изгои, в горы, пустыни, джунгли. В том числе каменные.
Едут «почувствовать прохладу оружия», приобщиться к мировому джихаду или мировой революции, а то и к новому мировому порядку.
Их не гонят на войну, их даже пытаются туда не пускать. И все они отличаются от тех, кого на войну везут.
Эта книга для тех и о тех, кто едет на войну.
В Очамчире умереть – красиво,
Солнечная долька на губах.
В роще ароматных апельсинов
Гладя, как любимую, автомат,
Забыв весь страх,
Что улицы Москвы беззаконны,
Идешь как будто раздетым.
Зло и Добро невесомы…
До Краины узким коридором,
Где средневековия закон,
И над всеми только пули богом,
Но и сам ты с пулями как бог,
Имеешь право ответа!
А снег московский грязен.
Опасность в собственном доме.
Друг и Враг неразделяем…
А в жизни так мало нужно:
Почувствовать себя кем-то,
В руке прохладу оружия,
Запах мужской и терпкий,
В глазах своих мираж дома…
В глазах врага по-другому
Всё!
Наталия Медведева, февраль 2003
Русский пацан с оружием в руках
Другороссы – это представители партии «Другая Россия»; они же ныне запрещенные «нацболы», они же лимоновцы, они же бойцы «Интербригад». Слышали, наверное.
Впрочем, в наши дни информационные волны идут с такой частотой, что многое скоро забывается. Наверное, какие-то вещи придется напомнить. В середине 90-х годов писатель Эдуард Лимонов создал в России Национал-большевистскую партию.
К тому моменту Лимонов в качестве любопытствующего литератора, военкора, а порой и добровольца объездил все попавшиеся ему на пути «горячие точки», за что был исключен из европейского литературного истеблишмента, но заработал в определенных кругах репутацию человека яркого и бесстрашного.
Соответственно, и в его организации сразу сделали ставку на самых яростных и дерзких – в противовес тяжеловесным представителям официальных парламентских партий.
Нацболы были агрессивны, антибуржуазны, требовали реанимации и восстановления империи. Упрямо утверждали, что, несмотря на все наши «демократические преобразования», конфликт России и Запада неизбежен, а неолиберализм в России не приживется.
(Дразня новейшую буржуазию, в середине 90-х нацболы ходили по улицам Москвы с лозунгом «Завершим реформы так: Сталин, Берия, ГУЛАГ!»).
В 90-е дезориентированное население России зачастую воспринимало нацболов как банду дикарей. В то время как эти парни во многом оказались замечательно прозорливы.
Новое российское буржуазное государство всегда воспринимало НБП в качестве противника – в то время как нацболы были самыми неистовыми патриотами в стране. Хоть и «левого», «большевистского» толка.
Характерно, что и в России, и, к примеру, на Украине государство, так или иначе, пестовали «правые», откровенно фашиствующие группировки. У нас контора «крышевала» футбольных фанатов, в Киеве Янукович и все его предшественники понемногу отстегивали купюры на будущий «Правый сектор» и тренировочные лагеря бритоголовых. В «час X» вдруг выяснилось, что российские аналитики и лично Янукович всё перепутали, потому что их подопечные в целом забили на донбасское ополчение и уехали воевать в украинские добровольческие батальоны.
Но это было несколько позже.
На территорию «большой политики» Лимонова со товарищи так и не допустили; зато эта организация активно отметилась на других уровнях и фронтах.
«Нацболы» провели десятки, а скорее даже сотни скандальных акций по всей России и за ее пределами. Визитной карточкой организации стали ненасильственные захваты тех или иных органов власти или знаковых публичных мест.
Нацболы первыми, еще в 1999 году, объявили на весь Крым: «Севастополь – русский город!» (15 нацболов получили за ненасильственный захват морской башни в Севастополе по пять месяцев украинской тюрьмы).
Поначалу (а некоторые чудаки – и по сей день) воспринимали нацболов как группу «артистов», арт-проект, перманентную культурную акцию.
Тем временем Эдуарда Лимонова и соратников взяли на Алтае и обвинили в попытке вооруженного вторжения в Казахстан (с целью отторжения северных территорий Казахстана в пользу России). Прокурор требовал персонально для Лимонова «четвертной» – однако обнаружилась проблема с доказательствами: «контора» поторопилась с захватом лимоновской группы и в необходимом количестве доказательств не нашла. А могла бы.
Партийцев все равно посадили, но дали существенно меньше.
Чтобы хоть как-то урезонить лимоновцев, которых не удавалось запугать или в полном составе отправить за решетку, лимоновскую НБП запретили как экстремистскую организацию.
Так на месте объявленной вне закона НБП появилась партия «Другая Россия» – с тем же лидером и тем же составом.
Запреты и массовые посадки (в партии отсидело свыше 250 человек, тысячи прошли через многократные административные задержания) не смогли ни на что повлиять. Задор и мужество партийцев оказались неистребимы.
