Лимон - [48]
Огонь в очаге стал затухать, верхняя часть запотевших оконных стекол очистилась. Я смотрю, как на стекле появляются тоскливые орнаменты, похожие на рыбью икру. В самую первую зиму было точно так же, на запотевших окнах, как и теперь, за несколько мгновений появлялись такие же орнаменты. В углу комнаты на полу валяется несколько пустых склянок из-под лекарств, покрытых тонким слоем пыли. Что за апатия, что за нерешительность. А может быть, именно моя болезненная меланхолия поддерживает жизнь даже в этих зимних мухах, которые поселились ни в какой другой комнате, а именно у меня. Когда же всему этому наступит конец?
Стоит только задуматься над этим, как наступает бессонница, будь она неладна. Когда мне не заснуть, я рисую в своем воображении картину спуска на воду военного судна. А затем одно за другим вспоминаю стихотворения из сборника «Сто стихотворений ста поэтов»[75] и размышляю над их смыслом. И в конце концов, когда темы для размышлений исчерпаны, представляю себе жестокие способы самоубийства. Все это накладывается одно на другое и начинает навевать сон. Одинокая комната в горной гостинице. Комната, на потолке которой неподвижно сидят они, словно неживые.
2
Стоял теплый и ясный день. После обеда я отправился в деревню на почту, отправить письмо. Я устал. Как тягостно это было: спуститься вниз с горы, а потом идти до гостиницы еще не меньше трех или четырех тё.[76] По дороге я встретил автобус. Увидев его, я тут же поднял руку. А затем забрался в него.
Среди своих собратьев, курсирующих по сельским трактам, этот автобус сам говорил о себе. Все пассажиры, сидевшие за темными шторками, как один, смотрели вперед, багаж был привязан к машине конопляными веревками, свисая до самых грязевиков и подножек. — По этим внешним особенностям можно было с первого взгляда определить, что автобус направляется в порт в южной оконечности полуострова за одиннадцать ри отсюда, и ему придется преодолеть впереди перевал в три ри подъема и столько же спуска. И я сел именно в этот автобус. До чего же неподходящим пассажиром я был! Я ведь был просто человеком, уставшим по дороге на почту.
Солнце уже клонилось к закату. У меня не было никаких впечатлений. Я чувствовал лишь приятное покачивание, развивавшее мою усталость.
Несколько раз дорогу автобусу уступали деревенские жители, возвращавшиеся с гор с сетками за плечами, я увидел несколько знакомых лиц. Меня все больше занимало ощущение «неопределенности собственных желаний». Именно оно стало превращать мою усталость во что-то совершенно иное. Наконец, перестали попадаться и местные жители. Дорога шла через глухой лес. Показалось заходящее солнце. Звуки низины остались за спиной. По обе стороны дороги тянулась аллея из криптомерии. Прохладный горный воздух стал просачиваться внутрь. Автобус нес меня высоко в небеса, словно ведьмина метла. Куда же мы направляемся? Выехав из туннеля, проходившего через перевал, мы окажемся на юге полуострова. И до моей деревни, и до следующей гостиницы на горном источнике по три ри дороги вниз. Я попросил остановиться. А затем вышел в покрытых сумерками горах. Зачем? Это знает только моя усталость. Мысль о том, что меня, слабого и беспомощного, одного бросили в уединенных горах, вызвала у меня улыбку.
Сойки несколько раз взлетали из-под ног, изрядно напугав меня. Дорога вилась мрачноватым горным серпантином, сколько бы я ни шел, нигде не открывалось панорамы. Когда солнце скрылось за горами, мое сердце наполнилось страхом. Испугавшись, что рядом с ними оказалось нечто огромное, сойки вспархивали и перепрыгивали по уже облетевшим дзельквам и ветвям дуба.
Наконец-то я увидел низину. Она была еще далеко. Низину густо покрывали верхушки криптомерии, напоминающих клетки. Какая же огромная низина! В дымке зависло множество крошечных водопадов, беззвучных, с неподвижной водой. На дне низины, таком глубоком, что при виде его начинала кружиться голова, вилась прохладная белая дорожка, словно след от полозьев деревянных салазок. Солнце зашло за гребень горы. Тишина, словно под водой, теперь воцарилась в низине. Ничто не двигалось, ничто не издавало звуков. Эта тишина напоминала сны, и сама низина рождала впечатление, что все происходящее — сон.
«Если я останусь здесь, пока не зайдет солнце, какое восхитительное одиночество смогу почувствовать», — подумал я. «В гостинице уже приготовили ужин и ждут меня. А я не знаю, что дальше будет со мной этим вечером».
Я представил свою брошенную грустную комнату. Каждый вечер, в час ужина, я страдал там от жара. Не снимая одежды, я заползал в кровать. И все равно мне было холодно. Я трясся от холода и вызывал в памяти свои осенние купания в горячих источниках. «Как было бы хорошо погрузиться теперь в горячую воду!» Я представлял, как спускаюсь по лестнице и иду к источнику. Однако даже в своем воображении я не хотел снимать одежду. Прямо в одежде я забирался в горячую воду. Я терял точку опоры. Я погружался, пуская пузыри, ложился на дно купальни с водой, словно утопленник. Всегда я представлял одно и то же. И ждал, когда озноб схлынет, словно морской отлив.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Место действия повести — «Золотой квартал» города Иокогама, прозванный так за обилие злачных заведений, само существование которых возносит золотого тельца над всеми божескими и человеческими законами.Герой повести — Подросток, и это многое объясняет. Четырнадцатилетний сын владельца зала игральных автоматов кажется обычным мальчишкой. Он любит брата-инвалида, деда с бабкой, пусть и не родных, хочет стать сильным, чтобы защищать слабых. Но Подросток одинок и недоверчив, а жизнь приготовила для него слишком много испытаний.
Ёсиюки Дзюнноскэ (1924–1994) — известный писатель так называемой «третьей волны» в японской литературе, получивший в 1955 г. премию Акутагава за первый же свой роман. Повесть «До заката» (1978), одна из поздних книг писателя, как и другие его работы, описывает частную жизнь, отрешённую от чего-либо социального, эротизм и чувственность, отрешённые от чувства. Сюжет строится вокруг истории отношений женатого сорокалетнего мужчины Саса и молодой девушки Сугико, которая вступает в мир взрослого эротизма, однако настаивает при этом на сохранении своей девственности.В откровенно выписанных сценах близости, необычных, почти неестественных разговорах этих двух странных любовников чувствуется мастерство писателя, ищущего иные, новые формы диалогизма и разрабатывающего адекватные им стилевые ходы.
Лауреат престижных литературных премий японская писательница Масако Бандо (1958–2014) прославилась произведениями в жанре мистики и ужасов, сумев сохранить колорит популярного в средневековой Японии жанра «кайдан» («рассказы о сверхъестественном»). Но её знаменитый роман «Дорога-Мандала» не умещается в традиционные рамки современного «кайдана», хотя мистические элементы и играют в нём ключевую роль. Это откровенная и временами не по-женски жёсткая книга-размышление о тупике, в который зашла современная Япония.
Содержание:ЛОУЛАНЬ — новеллаПОТОП — новеллаЧУЖЕЗЕМЕЦ — новеллаО ПАГУБАХ, ЧИНИМЫХ ВОЛКАМИ — новеллаВ СТРАНЕ РАКШАСИ — новеллаИСТОРИЯ ЦАРСТВА СИМХАЛА — новеллаЕВНУХ ЧЖУНХАН ЮЭ — новеллаУЛЫБКА БАО-СЫ — новеллаВпервые читатель держит в руках переведенную с японского языка книгу исторических повестей и рассказов, в которых ни разу не упоминается Япония. Более того, среди героев этих произведений нет ни одного японца. И, тем не менее, это очень японская книга. Ее автор — романист, драматург, эссеист, поэт, классик японской литературы XX в.