Лимит надежды не исчерпан - [31]

Полицейские в ответ забрасывали оппозиционеров гранатами со слезоточивым газом, а также пытались рассеять отдельные кучки и арестовывали всех, до кого могли дотянуться.

Из организованного противостояния двух больших групп людей борьба переросла во множество мелких стычек, проходивших без особого ущерба для обеих сторон. Применение установок «Медуза» сейчас было не слишком эффективным, поскольку группы демонстрантов постоянно перемещались и к тому же были перемешаны с полицией.

– Похоже, ваша «Медуза» далеко не всесильна, профессор, – сказал Джонс Альбертсу. – В данной ситуации от нее не так много пользы, как хотелось бы…

– Возможно. Однако не забывайте, что именно благодаря ей нам удалось разогнать девяносто процентов демонстрантов с минимальными усилиями со стороны полиции. Если бы все эти люди двинулись вперед, их бы не остановили ни ваши дубинки, ни резиновые пули, – парировал Альбертс.

– Вы правы, – согласился Джонс. – Однако нам следует что-то предпринять, а то мы так надолго здесь застрянем.

Берг краем уха слушал их разговор, наблюдая за разворачивающейся в ста метрах от машины потасовкой. Группа молодых людей приблизилась к шеренге полиции и забросала ее камнями. С десяток полицейских бросились за ними. Им удалось догнать и сбить с ног троих, и они потащили их к грузовикам. Но от ближайшего дома подбежало два десятка демонстрантов, и после короткой драки им удалось отбить задержанных.

Берг вздохнул. Джонс прав – так они застрянут здесь очень надолго. Похоже, туземцы не слишком обучены подавлению беспорядков, и ему придется взять руководство в свои руки, если они хотят поскорее покончить с этим.

– Полковник Ганидзе, я думаю, вашим людям надо сменить тактику, – сказал он, отворачиваясь от экрана.

Грузия, Тбилиси, проспект Руставели, 8 ноября 2007 года

Мамедов окинул взглядом проспект. Похоже, ситуация на нем окончательно поворачивалась в пользу правительственных сил.

Каким-то непонятным для него способом им удалось в самом начале внушить страх толпе и вынудить покинуть проспект большую часть сторонников оппозиции. Мамедов и сам почувствовал этот страх, но он постепенно исчез, когда Руслан перебрался ближе к месту непосредственных столкновений демонстрантов с полицией. Та небольшая часть оппозиционеров, которая находилась вблизи полицейских шеренг, по-видимому, вообще не испытала чувства страха; ей удалось оказать активное сопротивление попыткам разогнать митинг и даже на какое-то время прорвать линию полиции, но в конце концов дубинки и резиновые пули заставили их отступить.

Рассредоточившись на небольшие, хаотично действовавшие группы, оппозиционеры еще какое-то время сохраняли возможность сопротивления полиции, которая также действовала достаточно неорганизованно. На какое-то время противостояние скатилось на уровень мелких спорадических стычек, в которых ни одна сторона не могла добиться успеха.

Но теперь, похоже, у полиции появилась твердая направляющая рука. Их отряды последовательно блокировали и разгоняли отдельные группы, арестовывая и засовывая в грузовики отдельных активистов и заставляя разбегаться остальных. У демонстрантов же не было ни определенной цели, ни общего руководства, так что их окончательное поражение сегодня было теперь лишь вопросом времени.

– «КамАЗ» по-прежнему стоял за шеренгами полицейских, его мотор работал, но никаких видимых следов его активности заметно не было. Второй «КамАЗ», заметил Мамедов, находился на другой стороне проспекта. Вокруг обеих машин было полно полицейских, и не было никакой возможности подобраться поближе. Оставаться далее на проспекте было бессмысленно и просто опасно, поскольку полиция хватала всех без разбора.

Мамедов достал телефон и набрал номер Сарадзе.

– Это Руслан. Я думаю, нам пора выбираться отсюда. Обсудить произошедшее и подумать, что делать дальше.

Находившийся неподалеку от второй машины Сарадзе согласился с ним и наметил место встречи в нескольких кварталах отсюда.

Мамедов двинулся прочь от проспекта по одной из боковых улочек вместе с довольно большой группой демонстрантов, которые также решили покинуть проспект, осознав, что сегодня поле боя останется за действующей властью. Вид у большинства из них был весьма подавленный; возбуждение борьбы с полицией спадало, и его место постепенно заменяло осознание очередного поражения. Но чувствовалось, что эти люди по-прежнему не сдались и что основная борьба еще впереди.

Когда они немного удалились от проспекта, на улицу перед ними выехали два полицейских фургона. Похоже, власти не собирались просто так отпускать демонстрантов. Из машин выскочили полицейские и бросились на оппозиционеров, избивая их дубинками, надевая наручники и заталкивая внутрь фургонов. Двое из них двинулись в сторону Мамедова.

Он попытался сместиться к краю улицы, чтобы проскочить мимо них, но они, по-видимому, решили поймать именно его, и также сместились к краю, отрезая ему свободный путь и вынуждая прорываться силой. Когда первый из полицейских приблизился и занес свою дубинку, Мамедов перехватил его руку и рывком впечатал полицейского в стену здания.