Лимб - [38]

с этим делать.

Алина взяла папку в руки, раскрыла. Внутри лежали двадцать тысяч рублей, завернутые в салфетку. Она осторожно сняла ее и прочла: «Позвони мне, детка!;)».

– Меня сейчас стошнит, – скривилась Тихая, вручив счетницу Лукавому и выкинув бумажку с номером.

– Что с деньгами-то делать?

– Верни их ему.

Протез

38

Когда Костя зашел домой, его встретила мать. Ее глаза блестели, но не из-за волнения, а от нескрываемой ярости.

– Константин! Где тебя носит?! – взвилась она.

– Что случилось? – ответил Костя, чувствуя дрожь в коленях.

– У Алены слабость. Из школы я тебя отпросила, ничего, нагонишь пройденное за день, спишешь у кого-нибудь. Мне все равно. Завтра ты будешь приглядывать за сестрой.

– Но…

– Возражения не принимаются.

За ужином Костя через силу съел жижу, отдаленно напоминающую суп. Шефство на кухне принадлежало матери, а ему готовить запрещали, чтобы лишний раз ее не злить. Сестра почти ничего не съела. Мать приложила к ее лбу ладонь.

– Не пойму, есть у нее температура или нет.

– Тыльной стороной… – тихо поправил Костя.

– Что?

– Правильно проверять тыльной стороной. Твоя ладонь и без того теплая, – пояснил он.

Мать смерила его презрительным взглядом, но руку перевернула, некоторое время смотрела в потолок, а потом ее лицо расслабилось.

– У нее просто нет аппетита. – Мать погладила Алену по голове. – Оставлю с тобой брата, но на танцы все равно пойдешь, раз температуры нет.

Костя перехватил взгляд сестры и едва заметно кивнул ей, давая понять, что позже приготовит что-то более съедобное.

* * *

Когда родители легли спать, Костя пробрался на кухню. Алена сидела за столом и смотрела, как он колдует над мультиваркой. Даже при помощи техники их мать умудрялась портить рецепты. Еда получалась слишком соленой, мясо не жевалось, а в каши можно было воткнуть ложку, как в желе. Костя удивлялся, как он мог есть ее стряпню в детстве.

– Немного потерпи, будет рисовая каша с молоком.

– А сахара добавишь? – спросила Алена.

– Конечно.

– Ура!

– Тихо, не разбуди родителей.

Они сидели в кухне с закрытой дверью. Сестра начинала засыпать, но то и дело открывала глаза, сонно ими моргала и смотрела на брата.

– Я не хочу завтра на танцы, – прошептала она. – Не отвози меня, ладно?

– Придется съездить, чтобы тебя увидели. – Костя погладил Алену по голове. – Не бойся, я тебя отпрошу. Только маме не говори, хорошо?

– Ладно. – Сестра взяла салфетку и чихнула в нее: – На самом деле меня не выбрали в солистки. Сказали, что я еще слишком мала для такой роли. Мол, рост не такой и видно из зала меня не будет.

– Почему ты молчала? Я поговорил бы с твоей учительницей…

– Не надо. Не хочу, чтобы мама скандалила. Мне из-за нее стыдно. – Глаза Алены наполнились слезами. – Я плохая, раз говорю так?

– Нет, – Костя печально улыбнулся, – просто… нашей маме тяжело одновременно работать и воспитывать нас. Она как бульдозер – сносит все на своем пути.

Сестра захихикала. Он открыл мультиварку, положил порцию пластиковой лопаткой в тарелку. Поставил на стол, опустил в середину кусочек сливочного масла. Алена взяла чайную ложку и набила рот кашей:

– Шпафибо, Косфя. Тфоя еда ифуфительна.

* * *

Утром Левицкий покормил сестру, они оделись и доехали на такси до танцевального зала. Костя показал ее учительнице танцев.

– Я хотел бы отпросить Алену на сегодня, она приболела, – сказал он.

– Конечно, Костя. О чем речь! – Преподавательница улыбнулась и погладила Алену по вязаной разноцветной шапке. – Не бойся отпрашиваться, если тебе плохо. Я пришлю тебе заданные упражнения, видео и музыку.

– Спасибо вам большое. – Костя благодарно кивнул.

– Спасибо, – сквозь шарф проговорила Алена.

На улице Алена не поднимала глаз, прикрыла веки и тяжело дышала.

– Давай-ка съездим к доктору, – сказал Костя. – Только не на такси, а на автобусе.

– Но там же одни микробы! – возразила Алена.

– Ты уже болеешь, а я не боюсь заболеть. – Костя ободряюще улыбнулся.

Она задумчиво посмотрела на остановку. В этот раз выхлопная труба автобуса не испугала ее.

– Поехали.

Костя сразу заплатил за проезд. В салоне осталось одно свободное место, возле окна.

– Садись, я постою, – сказал он.

– Ты садись, а я сяду к тебе на колени, – предложила Алена.

Миловидная старушка, сидящая с краю от их места, пропустила их.

– Какая хорошая девочка, так любишь старшего братика! – восхитилась она.

– Очень люблю. – Алена обняла Костю за шею, прислонилась головой к его плечу. Мимо проносился дневной город, мелькали разноцветные вывески.

Костя достал мобильник и ввел в приложении адрес платной клиники. Здесь его принимали до рождения сестры. После этого Костя несколько лет не видел того педиатра, но адрес в голове сохранился.

Им пришлось пересесть на другой автобус, чтобы подъехать как можно ближе к больнице. Алена крепко держала его за руку, но едва передвигала ноги. С каждым шагом ей становилось все хуже. Когда сестра потеряла сознание, едва не упав на асфальт, Костя подхватил ее и помчался в клинику.

Педиатр, увидев обеспокоенное лицо Кости, вломившегося к нему без очереди, кивнул и указал на кушетку.

– Что случилось? – спросил он.

– Она потеряла сознание. Помогите, – голос Кости дрожал.