Лили и море - [41]
Полдень. Три лодки «Мятежного» стоят с другой стороны плавучего дока, мужчины перекрашивают их. Корпус будет красным и зеленым, кабина — желтой.
— Эй, Коди! — зовет крепкий здоровяк с борта.
Большой долговязый блондин с волосами, которые заплетены на индейский манер, с измученным лицом, оборачивается. Никифорос сидит на доске трюма. Он машет рукой, когда я прохожу. На следующей палубе мужчина наживляет в одиночку. Пустая бутылка пива была забыта в углу на выступе ржавого железа. Краска на белых широких полосах облупилась от времени и стала серой и грязной из-за дождя. Название исчезло наполовину. «Судьба». Я едва смогла прочитать надпись.
— Здравствуй, — сказала я мужчине.
За ним нагромождены полные баки среди развернутых и разбросанных всюду снастей, пластмассовые ведра, где застаивается зеленая вода, сальные тряпки, развороченные банки с кока-колой.
— Привет, — сказал мужчина.
Он работает быстро. Механическим жестом он ловит рыбу на крючок, в ванне слева висит кусок соленой сельди, переключатели в кабине справа, леска расположена в регулярных маленьких кружках, один слегка перекрывает другой, висят крючки — один на другом. Он смотрит вниз, на свою работу. У него мешки под глазами, усталое лицо, тяжелые плечи немного сутулятся. Внешне он очень похож на свое судно. Они оба изношенные. Радио играет песню, как и в предыдущие дни. «Битлз» — «Summertime». Я щурюсь на солнце.
— Ваше судно красивое, — говорю я.
— И кроме того, хорошо держится на море, — отвечает мужчина, — но оно нуждается в хорошей покраске, в немалых работах также… Вот денег как раз и не хватает.
«Возьми меня, возьми меня в плавание», — поется в песне. Я смотрю на широкие и твердые боковые стенки.
— Да, — отвечаю я, — но все же оно красиво. Отправляетесь на лов палтуса?
— Да, но на другом. Это еще не готово. Однажды, возможно, поплыву на нем. Тогда мне нужен будет матрос. Я возьму тогда тебя на рыбалку со мной, если тебе так понравилась моя «Судьба»…
— Ах, да, — говорю я.
Я слушаю до конца песню, слова которой поднимаются и уносятся далеко в море. Солнце заливает мое лицо и лицо этого мужчины. Песня заканчивается, и что-то ломается.
— Увы, я должна идти, до свидания, — говорю я.
Он кивает мне.
Джуд пьет кофе на задней палубе. Я чувствую на себе его взгляд, когда перешагиваю через перила «Мятежного». Желтые глаза с ледяным блеском, он выглядит сердитым. Он отворачивается и сплевывает. Его лицо исчезает в тени капюшона. Я смотрю вниз.
Бывает, что редкими вечерами Джейсон останавливается на судне. Мы все еще работаем, когда другие команды уже давно закончили.
— Эй, Лили, до сих пор на работе? Я приходил тебя искать, чтобы угостить мороженым, попкорном или Белым русским.
— В другой раз, Джейсон, мы еще не закончили работу.
Он явно разочарован. Он очень молод. Он медленно удаляется от судна, идет по пустынному понтону, взбираясь на мост, чтобы добраться до дока. Над ним небо. Черный мост и небо. Можно подумать, что он поднимается на небо.
Дэйв смеется, глядя на меня:
— Вот твой парень.
Шкипер тоже вторит:
— Вот, как раз этот Джейсон, что приходил…
Наступает ночь. Небо желтого цвета. Объявили, что двадцать шестого июня будет ветреная погода.
— Это как обычно, — сказал Адам. — Каждое открытие сезона ловли палтуса объявляют штормовое предупреждение, и суда идут ко дну.
Мы выходим завтра. Все уже готово. Два дня до начала рыбалки мы проведем на рейде вблизи берега. Сегодня Джейсон снова маячил перед «Мятежным», и снова он ушел один. Джуд сплюнул через перила.
— Завершите работу с вашим баком и на этом остановитесь, — приказал шкипер.
Джуд поворачивается ко мне. Над ним оранжевое небо. Он указывает подбородком на Джейсона:
— Он что, твой парень?
Он говорит тихо. Его взгляд становится серьезным.
Мы пересекаем узкое место в порту, проходим первые буи. Это так красиво, со всеми этими криками. В гавани от солнца исходило хоть какое-то тепло, но стоило нам выйти в открытое море, как легкий бриз превратился в ветер, который доводит до мурашек, поднимает торчком и откидывает назад наши волосы. Мы были опьянены запахом водорослей. Эти грубые мощные ароматы — как вызовы в открытом море.
Нарастающий смех сумасшедших чаек. Мы выходим за пределы белых топливных баков доков. Мужчины заняты чисткой передней части палубы. Саймон и я наживляем, нам в помощь Йан нанял трех студентов на один день. Вскоре мы прибываем на консервный завод. Судно замедляется. Шкипер совершает искусную швартовку, встав между «Полуночным солнцем» и «Топазом». Ребята привязали «Мятежный» к деревянным опорам, вокруг которых плавает грязная пена. Мексиканский рабочий кричит что-то из дока и направляет нас к огромной пластиковой трубе. Напялив свой непромокаемый плащ, Дэйв прыгает в трюм. Джуд подает шланг Дэйву, тот затаскивает его внутрь.
— ОК! — кричит он.
Затем труба выплевывает несколько тонн колотого льда, Дэйв направляет шланг так, чтобы лед попал в каждый уголок трюма. Должно быть, этот лед заготовили в период пурги.
Мы занимаемся продуктами питания, которые «Сэйфвэй» выгрузил для нас у причала. Дэйв ликует, прежде чем груда крючковых снастей готова войти в воду. Саймон вышагивает, делая замечание доставщику. Мужчина средних лет сел и бросил свою сумку на палубу.
