Лила, Лила - [43]
– Все отлично! И еще разок, для страховки! – крикнул оператор совсем недавно. Причем не в первый раз.
Талантом киноактера Давид не обладал. Стоило оператору предупредить, чтобы он ни в коем случае не смотрел в камеру, как его взгляд словно магнитом потянуло к объективу. В итоге тележурналист прошипел оператору:
– Пускай лучше временами смотрит в объектив, чем с таким напрягом пялится куда-то рядом.
С ходьбой у Давида тоже возникли сложности. Едва лишь включалась камера, любое движение становилось настолько осознанным, что он уже толком не знал, как его проделать. Как двигают руками? Правой ногой одновременно с левой? Или же одновременно с правой, как верблюд, мимо которого он вот сию минуту прошел?
Идея отснять часть сюжета в зоопарке принадлежала журналисту. Ему хотелось провести съемки в местах действия «Лилы, Лилы».
Пронзительный свист вырвал Давида из задумчивости. Звукооператор свистнул, сунув два пальца в рот, и вся команда – журналист, оператор и звукотехник – замахала руками. Давид зашагал по дорожке.
Не смотреть в объектив, не смотреть на верблюдов, не думать о ногах, не думать о руках, твердил про себя Давид. Вот писатель Давид Керн спокойно идет от слоновника к вьетнамской вислобрюхой свинье, а съемочная группа немецкого телевидения, пользуясь случаем, снимает его. Погруженный в свои мысли, долговязый автор романа «Лила, Лила» проходит мимо верблюжьего вольера, мимо ребятишек, которые вопят: «Мама, мама! Смотри – верблюд!»
Нисколько не заботясь о позиции оператора, надежда новой немецкой литературы приближается к скамейке, еще три метра, еще два. Вот он наклоняется и, упорно избегая смотреть в камеру, нащупывает сиденье – чтобы не сесть мимо. Садится, кладет ногу на ногу – левую на правую, нет, правую на левую, – подпирает голову рукой и задумчиво глядит на вьетнамскую вислобрюхую свинью, которая, полузарывшись в грязь, жмурится на солнце.
– Отлично, а кадры, где он садится, можно вырезать, – сказал журналист.
– Sorry, кассета, – смущенно произнес оператор.
– Черт! До того, как он сел, или после?
– Еще наверху, возле ребятишек.
– Только не это!
Давид по собственной инициативе пошел обратно к слоновнику.
Здесь, на сентябрьском солнце, хотя бы не так холодно, как утром, на искусственном катке. Журналист заставил Давида надеть коньки. Конькобежец из него всегда был аховый, и на коньках он последний раз стоял в детстве. Кое-как сумел на прямых ногах подъехать к бортику, вцепиться в него и ответить на вопрос, следует ли трактовать каток как место, где познакомились Лила и Петер, символически – в смысле холодного отношения общества к чувствам молодежи.
Давид отвечал то «да, пожалуй», то «нет, необязательно». Пока журналист не попросил его выбрать какой-то один ответ. С учетом очередного вопроса в очередном эпизоде.
Очередной вопрос касался пятидесятых годов. С этим обстояло проще. Стандартный вопрос, на который у него были заготовлены стандартные же ответы. В большинстве заимствованные из рецензий, накопившихся уже в изрядном количестве.
– Действие у вас происходит в тысяча девятьсот пятьдесят четвертом году. Вы верите в возрождение духа пятидесятых?
Давидов ответ гласил:
– Эта история правдоподобна только в ограниченном, консервативном и чопорном социальном окружении. Потому и пятидесятые.
Такой же ответ годился и когда спрашивали: «Господин Керн, каким образом двадцатитрехлетний автор в двадцать первом веке приходит к мысли написать роман о любви, действие которого происходит в пятидесятые годы?»
Или на вопрос: «Откуда такая ностальгия по пятидесятым?»
Или еще: «Господин Керн, вы бы предпочли родиться раньше?»
В промежутке между искусственным катком и зоопарком они отсняли несколько сцен в Оленьем парке. С разрешения городского садоводства Давид неоднократно прошелся перед камерой по недоступному для публики газону. В частности, была снята версия «писательская тень» – камера следит только за тенью погруженного в раздумья автора, фланирующего по газону, – и вариант «писательские ноги», когда оператор идет за ним, согнувшись в три погибели, нацелив объектив ему на ноги, держа камеру точно камень в керлинге перед тем, как поставить его на поле и начать игру.
«Это всегда дает отличный материал для текста за кадром», – пояснил журналист.
Давид опять остановился у барьера слоновника, издали наблюдая за съемочной группой. Оператор как раз хотел сделать ему знак рукой, но тут на дорожку парами вышли первоклассники. Оператор замахал руками, но журналист повелительным жестом приказал: идите к нам!
Давид пошел. Не смотреть в объектив, игнорировать верблюдов, не впасть в иноходь, не налететь на детей, не садиться на скамейку ощупью, как слепой.
Через несколько шагов он почувствовал, что за спиной кто-то есть. Но сдержался, назад не посмотрел. И когда прохожий поравнялся с ним, продолжал упорно глядеть на скамейку между камерой и верблюдами.
– Не напрягайся, не напрягайся, – послышался рядом голос Джекки.
– Отвали, ты в кадре, – буркнул Давид, не глядя на него.
– Ну и что? Ты гуляешь в зоопарке и встречаешь поклонника, как в жизни. Улыбнись и скажи что-нибудь, а то народ подумает, у тебя звездная болезнь.
Швейцарский писатель Мартин Сутер сделался мировой литературной звездой после выхода его блестящего дебютного романа «Small World» (1997 г.) Теперь признанный мастер психологического письма неожиданно обратился к сюжету, напряжение и динамичность которого превращают его новую книгу в настоящий детектив. Герой «Идеального друга» – журналист, принявшийся за расследование крупного криминального скандала: в шоколаде, который производит известная фирма, обнаружены смертельно опасные белковые примеси, вызывающие тяжелые поражения мозга, вроде «коровьего бешенства».
Сорокапятилетний Урс Бланк считается в профессиональных кругах одним из самых знающих адвокатов. Он достиг большего, чем смел мечтать. У него есть все: материальное благополучие, известность, уважение. Однако случайная встреча на «блошином рынке» с девушкой, торгующей безделушками из Индии, переворачивает всю его жизнь, превращая Урса Бланка в другого человека. Человека, способного на необдуманные поступки и даже на преступление.«Темная сторона Луны», не уступающая по напряженности остросюжетному детективу, упрочила славу Мартина Сутера как одного из самых талантливых современных писателей Европы.
Что делать, если тебя преследуют страхи, если не можешь уснуть по ночам и вздрагиваешь от каждого шороха?Бежать.Героиня романа Мартина Сутера Соня так и поступает — от своих страхов, депрессии и безысходной тоски она пытается спрятаться в небольшой деревушке.Но страх настигает ее и здесь. Кто-то играет с ней в жестокую и опасную игру — сначала подсовывает книгу с легендой о бедной пастушке, продавшей свою душу Миланскому черту, а потом инсценирует все те знамения, с помощью которых черт демонстрировал свое могущество.Соня подавлена, но она решает не сдаваться.
Тамилец Мараван вынужден эмигрировать в Швейцарию — на его родине идет жестокая, кровопролитная война. С детства знающий тайны восточных специй, чувствующий, какие из них и в каком количестве добавлять в еду, чтобы блюдо стало утончённым шедевром, он вынужден выполнять самую грязную работу на кухне в шикарном ресторане. Его жизнь меняется после знакомства с Андреа — официанткой в том же ресторане. Предприимчивая и прагматичная, она предлагает Маравану начать бизнес. Отныне он может заниматься любимым делом — молекулярной кулинарией.
Нет ничего тайного, что не стало бы явным. Обнаружить же тайное в явном призван герой романа по имени Конрад Ланг, которого поражает болезнь Альцгеймера. Недуг серьезный, чреватый полной утратой памяти и повседневных рефлексов, однако картины детства и далекого довоенного прошлого при этом оживают с невероятной четкостью. А ожившее прошлое, как вы понимаете, далеко не всем по душе. Не по душе оно в первую очередь Эльвире Зенн, солидной даме, хозяйке заводов Коха, которая своего нынешнего положения в обществе добилась, скажем так, не самым праведным путем.
Альмен, потомок богатого, но, увы, разорившегося рода, привык к роскоши. Даже когда ему было нечего есть, он вел себя так, будто у него в кармане несколько миллионов. Ему бы никогда не пришло в голову работать, но, однажды попробовав себя на поприще частного детектива, он уже не мог остановиться. Блестящий ум и интуиция позволяли ему без труда решать самые сложные головоломки, а природное обаяние и утонченные манеры – открывать двери, наглухо закрытые для других.Дело о розовом бриллианте, похищенном загадочным русским по фамилии Соколов, обещало стать самым прибыльным, но при этом и самым опасным.Что ж, риск ради денег – это вполне в духе нашего героя…
Честно говоря, я всегда удивляюсь и радуюсь, узнав, что мои нехитрые истории, изданные смелыми издателями, вызывают интерес. А кто-то даже перечитывает их. Четыре книги – «Песня длиной в жизнь», «Хлеб-с-солью-и-пылью», «В городе Белой Вороны» и «Бочка счастья» были награждены вашим вниманием. И мне говорят: «Пиши. Пиши еще».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.