Ликвидаторы времени. Охота на рейхсфюрера - [8]

— Какой?

В этот момент машина свернула с дороги и въехала в деревню.

— Шишка средней величины, то ли комбат, то ли комроты. И всего два «оловянных» в охране.

— Далеко от вас? — мгновенно прорубил фишку командир.

— Километра полтора, на фазенде.

— Что за фазенда? Бундеса там есть?

— Если и есть, то отсюда не видно. Ну что, даешь добро на захват?

— Поближе подойдите. Рассмотрите, что там и как. Если, кроме объектов, никого рядом нет, то добро даю. Постарайтесь взять чисто. Как понял?

— Понял тебя, хорошо. Овер.

Спустившись с дерева, я объяснил бойцам задачу, и мы аккуратно двинулись через поле к хутору. От куста к кусту, от канавы к канаве, километр в час — нормальная скорость. Судя по тому, насколько обильно поле было «заминировано» скотиной — на одном из хуторов должны были держать весьма крупное стадо.

Спрятавшись в амбаре (А может, и овине? Ну, не разбираюсь я в таких тонкостях!), стоявшем в паре сотен метров от хутора, мы принялись наблюдать…

«Ага, машина стоит у дома, и водила ковыряется под капотом… Значит, офицер сюда надолго заглянул», — подумал я, глядя в бинокль. Больше немцев на хуторе я не заметил и со спокойной совестью вызвал по рации командира.

— Фермер в канале, — откликнулся он. — Что нового?

— Мы рядом с фазендой, «болванов» трое. Или, по крайней мере, другие прячутся.

— Тихо сработать получится?

— Попробуем.

— Вы не пробуйте, а делайте! Как вообще там обстановка?

— Сельская идиллия — тишина, и только мухи жужжат. На тропинке, правда, оживленно.

— На какой?

— Да на той, что мы поутру топтали.

— Понял. Маякни, как работать начнете!

— Конечно. Отбой.

Спустившись с чердака, я собрал бойцов для инструктажа:

— Бухгалтер и Чернов, вы идете со мною в дом — будем офицера вязать. Ты, Николай, — это уже Юрину, — вместе с Сомовым страхуете нас на улице и упаковываете водилу.

— Товарищ старший лейтенант, — обратился ко мне Трошин, — а подойдем мы к ним как?

— Мы втроем скрытненько сейчас выдвинемся к дому — заодно и разведаем, после чего дадим отмашку Юрину и Сомову. Они пойдут открыто и зайдут со стороны ворот.

— А немцы не переполошатся? — спросил Юрин.

— А форма на вас какая? Так что не дрейфь, пехота, прорвемся! Кстати, пока мы ползти будем, вы по окрестностям посматривайте, а то, не ровен час, еще немцы объявятся… — и с этими словами я протянул ему свой бинокль.

— Хм, легкий какой! — изумился Коля и попробовал прочитать надпись: — «Никон»?[2] А это немецкий, что ли?

— Сержант, — я перешел на официальный тон, — это сейчас так важно, где сделан бинокль?

— Нет, конечно, товарищ старший лейтенант! Извините!

Я хотел уже было попросить бойцов попрыгать, но вовремя вспомнил, что снаряжение у них не подогнано, и просто спросил:

— Все готовы?

И, увидев утвердительные кивки, сделал приглашающий жест в сторону двери сарая:

— Тогда пошли.

* * *

Только мы добрались до сараев, по широкой дуге раскинувшихся вокруг хутора, как на улице послышались громкие голоса.

— Вот, помяни мои слова, толку не будет из всей этой затеи! — говорила одна женщина.

— Да ладно тебе, Дарья! Может, и не хуже старой власти будет. Жить-то надо!

Судя по всему, вышли спорщицы как раз из того дома, около которого был припаркован немецкий автомобиль.

«Это что же, он местное население там принимает?» — мелькнула у меня догадка. Тронув за плечо Вячеслава, я знаками показал, чтобы он прошел вперед и выяснил обстановку с другой стороны… Слава кивнул и двинулся вперед. В этот момент на дворе громко хлопнула дверь и раздался мужской голос:

— К пяти вечера, бабы! Чтоб как штык!

— Да поняли мы, поняли… — донеслось издалека.

Снова хлопнула дверь, и на дворе все стихло, только водитель-немец негромко позвякивал какими-то железками. Трошин помахал рукой, привлекая мое внимание, а затем жестами показал, что двое гражданских движутся в направлении от нас. Причем гражданские — лица женского пола. Остроумный жест, с помощью которого Слава донес до меня эту информацию, вызвал у Чернова смешок, но я немедленно пресек раздолбайство, ткнув его пальцем в ребра и показав кулак.

Жестами же я дал команду бойцам перелезть через забор.

Незамеченными мы проскочили к дому и двинулись вдоль глухой стены. Я выглянул из-за угла. Водила как раз полез под машину, сжимая в руке гаечный ключ. «Хороший ты механик, наверное!» — подумал я, а сам дотронулся до плеча Чернова, после чего ткнул пальцем в сторону немца и сделал движение, как будто бил кого-то крюком в челюсть. Василий понятливо кивнул и, пригнувшись так, чтобы не отсвечивать в окнах, метнулся вперед. Я же вытащил из нарукавных ножен метательную «иглу», сделанную из штыка, и приготовился страховать его.

С водителем Чернов обошелся без затей — выволок того за ноги из-под машины и парой мощных крюков вырубил болезного. Судя по звукам, долетевшим до меня, второй раз можно было и не бить — челюсть у немца наверняка теперь сломана.

Мы с Трошиным проскользнули к крыльцу. Я жестом попросил Славу подсадить меня и осторожно заглянул в окно. В большой светлой горнице находились трое: давешний офицер сидел за столом вместе с немецким унтером и что-то втирал стоящему перед ним понурому мужичку лет пятидесяти. Судя по тому, как шевелились губы у сидящих за столом, унтер был тут за переводчика.