Ликвидатор - [4]

А вот кодовое слово "больница" в переводе на общедоступный язык гласило: "Лечь на дно и не высовываться до особого распоряжения". Короче – незапланированный отпуск по меньшей мере дней на десять.

Ешь, пей, отсыпайся, что в нашей "профессии" ценилось по самой высокой шкале, – у ликвидаторов "на холоде" сон большей частью смахивал на отдых хорошо вышколенного сторожевого пса, готового в любой момент обнажить клыки.

– А когда вернется?

– Не раньше чем в девять.

– Какая жалость, мне пора в аэропорт. Передайте ему привет от Максима.

– Обязательно…

"В девять" на самом деле значило, что мой шеф, полковник Кончак, будет ждать меня в заранее обусловленном месте спустя четыре часа – к названной дежурным цифре нужно было добавить число "три"; а сейчас мои "котлы" показывали восемь утра. И за это время я должен обмотать полгорода, чтобы не притащить за собой хвост…

Кончак выглядел отвратительно. Он еще больше похудел и почернел, будто его вялили по меньшей мере неделю на самом солнцепеке.

С момента нашей последней встречи – десять дней назад – он успел пробить еще одну дырку на поясном ремне, и теперь напоминал Кощея Бессмертного, ненароком сожравшего контейнер с таблетками для похудения "Гербалайф".

Но его тяжелый змеиный взгляд по-прежнему давил, буровил и проникал в мозги раскаленным сверлом.

– Отдохнул? – спросил он, забавляясь высоким стаканом с крепким коктейлем, в котором постукивали льдинки.

– Честно?

– И не иначе.

– Нет.

– Хорошо… – рассеянно бросил Кончак в ответ, занятый своими мыслями.

Понятно. Появилось что-то срочное, и ему глубоко плевать на мои личные обстоятельства. В его понятии у "борзого", невзирая ни на что, должно быть всегда железное здоровье, соколиный глаз и готовность в любое время дня и ночи выполнить самое сложное и опасное задание.

– А что здесь хорошего? – нагло поинтересовался я и жестом показал официантке, что нужно повторить – на дне стакана остался только подтаявший лед.

– Ты о чем?

– Все о том же.

– А-а… – протянул полковник, тряхнув головой – видимо прогоняя навязчивые видения, – и натянуто улыбнулся. – Извини, задумался. Обстоятельства сложились так, что требуется немедленное вмешательство нашей конторы. Так что отдохнешь по полной программе позже.

(Если бы я в тот момент знал – насколько позже!)

– Почему я?

– Потому что приказы не обсуждаются, – жестко отрезал Кончак.

– Виноват. – Я выпрямил спину и начал преданно есть глазами угрюмое лицо шефа.

– Иди к черту. Кончай ваньку валять. – Кончак с силой потер щетину на подбородке и устало продолжил: – Ситуация хреновая, дальше некуда. В обстоятельства дела посвящен очень узкий круг лиц, и мне поручили использовать только сверхнадежного и всесторонне проверенного сотрудника. Под мою личную ответственность.

Наверное, в этот миг я должен был завизжать от радости – как же, такое доверие и такая высокая оценка моих профессиональных качеств! – но почему-то в душе вдруг появился неприятный холодок, а железа, ответственная за производство адреналина, казалось, заработала во всю мощь.

Узкий круг… Хуже не придумаешь.

Мне уже случалось выполнять задания с такой формулировкой, и, похоже, только благодаря моей счастливой звезде я не остался вечным молчальником "на холоде", а затем не сыграл в ящик в родных пенатах – тайны "узкого круга" потому и остаются тайнами, что их сохраняют могильные холмики; лучше и надежней сейфа пока никто не выдумал.

– Еще заказать? – спросил я Кончака, указывая на его опустевший стакан, чтобы хоть как-то заполнить гнетущую паузу, воцарившуюся после слов шефа.

– Не возражаю…

Мы сидели за крохотным столиком в летнем кафе под полотняным навесом, защищавшим от взбесившегося солнца. Год выдался засушливым, дожди уже третий месяц обходили город стороной, и запах плавившегося асфальта доносился даже сюда, на берег изрядно обмелевшей реки, казалось уснувшей в летаргическом сне, настолько недвижимой и гладкой была зеленовато-коричневая поверхность воды.

Кроме нас в кафе находилась официантка, заторможенная девица с крутыми бедрами и печальными коровьими глазами, и взъерошенный бармен в насквозь пропотевшей белой рубашке с черной бабочкой, с маниакальным упрямством терзавший калькулятор.

Воздух был горячий, тяжелый и какой-то липкий, и лишь изредка от реки тянуло робкой прохладой, вносящей приятное разнообразие в наши с Кончаком посиделки.

– И в чем заключается проблема? – наконец не выдержал я несколько затянувшегося перерыва в разговоре.

– В нашей родной безалаберности, – зло отчеканил Кончак и продолжил уже совсем тихо, повинуясь больше привычке, нежели надобности, – подслушать нас было практически невозможно из-за целого комплекса контрмероприятий, предшествовавших нашей встрече в этом убогом кафе на окраине запущенного городского парка: – Ты знаешь, что в последнее время для работы по твоей специальности мы стали использовать и ликвидаторов с несколько… кгм… сомнительным прошлым…

– Деньги не пахнут, – философски заметил я, приканчивая очередную порцию коктейля. – По-моему, не имеет значения, кто платит. Для них это главное. А если учесть еще и нашу крышу, то "борзым" вместе с вашим покорным слугой Волкодавом остается только слюнки глотать – уж эти "посторонние" получают капусту по полной программе. Нам о таких бабках можно только мечтать.