Лики Срединного царства - [41]
Перевод А. Гитовича
Вначале Сын Неба не намеревался казнить Лю Цзиня. Однако монарх переменил свое решение, как только узнал, что именно нашли в его подвалах. А нашли там несметные богатства! Одни только драгоценные камни едва умещались в емкостях, равных двадцати литрам! Сверх того было конфисковано пятьсот золотых сосудов для супа, два комплекта золотых лат, три тысячи золотых крючков-застежек для халатов, свыше четырех тысяч яшмовых поясов! Здесь же обнаружили вещи сугубо императорского достоинства. Четыре золотых дракона — эмблемы власти Сына Неба и восемь императорских парадных одеяний! Временщик основательно готовился к своему восшествию на престол! А тут еще оказалось, что кладовые набиты оружием и боевым снаряжением. Хранились здесь и пятьсот специальных пластинок — пропусков во дворец и особые дощечки для нанесения на них императорских указов. Такого рода запасы подтвердили самые худшие подозрения о замыслах их хозяина.
Император впал в ярость. В страшном гневе он завопил: «Лю Цзинь действительно изменник!» Хоучжао приказал бросить в темницу не только своего бывшего любимца, но и остальных семерых Тигров.
Лю Цзиня обвинили более чем в тридцати преступлениях. После допроса император повелел больше не докладывать о бывшем наперснике. В том же августе года Лошади Лю Цзинь взошел на плаху. Его четвертовали на городском рынке. «Тигриную» голову выставили на всеобщее обозрение — в клети на столбе. По окончании следствия обвинения выдвинули против шести евнухов. Их, а также пятнадцать родственников фаворита приговорили к отсечению головы. Семь крупных сановников «исключили из списков» и разжаловали в простолюдины. Остальные члены клики Лю Цзиня вышли сухими из воды.
Теплая и ясная осень оказалась богатой на расправы. Вслед за Лю Цзинем шесть Тигров один за другим понуро взошли на эшафот. Седьмой Тигр — правая рука временщика Чжан Цай умер в тюрьме и был четвертован посмертно. Двадцать три раза собирались пекинцы на рыночной площади. Тридцать один раз поднимал здоровенный палач тяжелый двуручный меч на потеху толпе…
После казни Лю Цзиня любители поэзии декламировали стихи Ду Фу:
Подвиги разбойной вольницы. Атаманы Лю Шестой и Лю Седьмой
Цао Цао (155–220)
Бешеный топот копыт возник будто внезапно. Стремительно нарастая, он заложил уши. Шедшие в город люди в страхе бросились кто куда, роняя то, что несли из окрестных деревень на рынок. А по дороге, пригнувшись к гривам, молча нахлестывая лошадей плетьми, неслись к городским воротам всадники. У подножия надвратнои башни уже заметалась в испуге стража, пытаясь опустить тяжелую деревянную решетку. Не успели! Быстрые стрелы пронзили четырех солдат в спину и двух в грудь — остальные бросились бежать. Взяв яростным рывком ворота и сбивая зазевавшихся горожан, грозный отряд вихрем ворвался на рыночную площадь и, опрокидывая лотки, корзины, навесы, ринулся к входу в ямэнь — уездную управу. Когда последний всадник исчез за ее стенами, с колен поднялся старый крестьянин и, позабыв о своих рассыпавшихся по земле овощах и зелени, поднял вверх руки. Лицо его, худое, загорелое, морщинистое, осветилось злорадством и безграничным торжеством, а из ощерившегося, почти беззубого рта вырвался истошный крик восторга: «Братья Лю! Братья Лю! Молодцы! Удальцы Лю! Храбрые ребята!»
Да, те два вожака, что неслись впереди ватаги, оба крупные, с непокрытыми головами, в чешуйчатых железных нагрудниках и с луками в руках, были знаменитые братья Лю Шестой и Лю Седьмой. Кто же не слышал об этих страшных разбойниках?! Кто не дивился их лихим делам и дерзким набегам?! Кто же не знал: за головы атаманов обещана груда серебра, а за пособничество им — тюрьма и каторга?! Тогда о них судачили все. Да и как иначе, ведь братья действовали почти в окрестностях Пекина — столицы Минской империи! О братьях Лю говорили по-разному. Одни — со злобой и ужасом, другие — с одобрением и даже восторгом, третьи качали в сомнении головой: чем все это кончится?
В ту пору в Китае властвовал тупой и жестокий император Хоучжао (1505–1521), а все дела в государстве вершил временщик — главный дворцовый евнух Лю Цзинь. Нарастал произвол чиновников. Сбор налогов превращался в открытый грабеж. У крестьян отбирали все «лишнее», так что «нигде не оставалось ни петуха, ни собаки». Деревню терзали и стихийные бедствия, особенно засухи. Население глухо волновалось. Крайне напряженным было положение в столичной провинции. Здесь, к югу от Пекина, император и его фаворит надумали превратить частные земли в казенные, обрекая тем самым свободных владельцев на полукрепостную зависимость.
Крестьянские земли отбирались под императорские поместья. Но раз здесь замешан сам Сын Неба, то жаловаться некому. Значит, надо браться за оружие! Как всегда в таких случаях, первой поднялась деревенская молодежь. А куда ей идти? Конечно, к «разбойникам»! Так власти именовали тех, кто сеял «смуту», — и шайки воров, и отряды повстанцев, и разбойную вольницу, и крестьянское войско с его вождями. Таких осенью года Змеи (1509) на юге столичной области появилось особенно много. Именно здесь, по свидетельству источника, «жители стали крайне дерзкими. Они любили скакать на конях и стрелять из лука, часто грабили на дорогах. Их называли конными разбойниками. К этому времени они собрали очень много сообщников».
Работа основана на оригинальных китайских источниках. Она посвящена рассмотрению наиболее типичных для позднесредневекового Китая направлений и методов внутриполитической деятельности императорского правительства. На примере конкретной деятельности центральной власти в самых разнообразных областях раскрывается, как традиционные китайские политические доктрины приспосабливались к реальным потребностям государственного управления. Автор прослеживает основные сдвиги, происшедшие в начале XV в. в политике Китая, и определяет место и значение этого периода в истории страны.
На материале китайских источников и научной литературы автор раскрывает основные черты и методы китайской внешней политики в отношении некоторых стран Юго-Восточной Азии в период позднего средневековья, начиная с падения в Китае власти монгольских феодалов (1368 г.) и кончая XVI в., когда вторжение англо-голландского капитала в страны Дальнего Востока положило начало новому периоду истории международных отношений в этом районе. Специальный раздел книги посвящен внешнеторговой политике Китая этого времени.
В книге финского историка А. Юнтунена в деталях представлена история одной из самых мощных морских крепостей Европы. Построенная в середине XVIII в. шведами как «Шведская крепость» (Свеаборг) на островах Финского залива, крепость изначально являлась и фортификационным сооружением, и базой шведского флота. В результате Русско-шведской войны 1808–1809 гг. Свеаборг перешел к Российской империи. С тех пор и до начала 1918 г. забота о развитии крепости, ее боеспособности и стратегическом предназначении была одной из важнейших задач России.
Одними из первых гибридных войн современности стали войны 1991–1995 гг. в бывшей Югославии. Книга Милисава Секулича посвящена анализу военных и политических причин трагедии Сербской Краины и изгнания ее населения в 1995 г. Основное внимание автора уделено выявлению и разбору ошибок в военном строительстве, управлении войсками и при ведении боевых действий, совершенных в ходе конфликта как руководством самой непризнанной республики, так и лидерами помогавших ей Сербии и Югославии.Исследование предназначено интересующимся как новейшей историей Балкан, так и современными гибридными войнами.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) — видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче — исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
Что произошло в Париже в ночь с 23 на 24 августа 1572 г.? Каждая эпоха отвечает на этот вопрос по-своему. Насколько сейчас нас могут устроить ответы, предложенные Дюма или Мериме? В книге представлены мнения ведущих отечественных и зарубежных специалистов, среди которых есть как сторонники применения достижений исторической антропологии, микроистории, психоанализа, так и историки, чьи исследования остаются в рамках традиционных методологий. Одни видят в Варфоломеевской ночи результат сложной политической интриги, другие — мощный социальный конфликт, третьи — столкновение идей, мифов и политических метафор.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этой книге рассказывается о том, как строились отношения в крестьянской семье, как женились и разводились, как воспитывали детей. Каковы были повседневный быт, отношение к религии, устройство жилья, представления о гигиене. В чем заключалась сугубо женская обрядность. Что считалось личной собственностью женщины в имуществе двора, какую роль она играла в крестьянской общине и почему случались «бабьи бунты». А также — об интимной жизни крестьянки, узаконенных обычаем «ласках» свекра, проституции и женской преступности, о публичных — всей общиной — наказаниях провинившихся.
Книга Леонида Васильева адресована тем, кто хочет лучше узнать и понять Китай и китайцев. Она подробно повествует о том, , как формировались древнейшие культы, традиции верования и обряды Китая, как возникли в Китае конфуцианство, даосизм и китайский буддизм, как постепенно сложилась синтетическая религия, соединившая в себе элементы всех трех учений, и как все это создало традиции, во многом определившие китайский национальный характер. Это рассказ о том, как традиция, вобравшая опыт десятков поколений, стала образом жизни, в основе которого поклонение предкам, почтение к старшим, любовь к детям, благоговение перед ученостью, целеустремленность, ответственность и трудолюбие.
Есть две причины, по которым эту книгу надо прочитать обязательно.Во-первых, она посвящена основателю ислама пророку Мухаммеду, который мирной проповедью объединил вокруг себя массы людей и затем, уже в качестве политического деятеля и полководца, создал мощнейшее государство, положившее начало Арабскому халифату. Во-вторых, она написана выдающимся писателем Вашингтоном Ирвингом, которого принято называть отцом американской литературы. В России Ирвинга знают как автора знаменитой «Легенды о Сонной Лощине», но его исторические труды до сих пор практически неизвестны отечественному читателю.
Быт дореволюционной русской деревни в наше время зачастую излишне омрачается или напротив, поэтизируется. Тем большее значение приобретает беспристрастный взгляд очевидца. Ольга Семенова-Тян-Шанская (1863 1906) — дочь знаменитого географа и путешественника и сама этнограф — на протяжении многих лет, взяв за объект исследования село в Рязанской губернии, добросовестно записывала все, что имело отношение к быту тамошних крестьян. В результате получилась удивительная книга, насыщенная фактами из жизни наших предков, книга о самобытной культуре, исчезнувшей во времени.