Лики ревности - [36]

Чтобы справиться с волнением, от которого сдавливало грудь, девушка принялась раскатывать тесто – упругое и ароматное, со сливочным маслом и ванильным сахаром. Она отщипнула кусочек, и тесто просто растаяло во рту. Из-за постоянного недоедания на протяжении многих лет Изора не могла удержаться от соблазна, когда видела что-то вкусненькое.

К возвращению Онорины круглые алюминиевые формочки были аккуратно заполнены тонким слоем теста, а юная хозяюшка уже раскладывала в них заранее приготовленную начинку – кусочки ревеня, сваренные в сахарном сиропе.

– Что ж, надо признать, ты мне очень помогла, моя девочка. Жером идет за мной следом, с ним – Йоланта. Гюстав со Станисласом и Тома тоже не задержатся.

Изора, насколько могла, постаралась унять нервную дрожь. Пришло время сыграть роль, которую она для себя выбрала. Нужно быть любезной с невестой самого дорогого на свете человека, а также с Жеромом, своим будущим мужем.

Все получилось наилучшим образом, в немалой степени благодаря соседям, которые пришли поздравить Тома целыми семьями, хотя их никто и не приглашал. Взаимовыручка для угольщиков – нечто само собой разумеющееся, и каждое радостное событие становилось поводом для оживленных сборищ, на которых люди с удовольствием общались.

Две супружеские четы с детьми теснились возле очага, не решаясь сесть за стол.

– Йоланта, подавай сидр! – попросила Онорина. – Хватит на всех! Можно уже растапливать печку и начинать жарить каштаны!

– Я займусь, мадам Маро, – предложила Изора.

– Спасибо, моя хорошая! Малышка Мийе – такая умница! Весь день мне помогала! – объявила она, обращаясь к гостям.

Поблагодарив ее улыбкой, Изора выскользнула на улицу. В саду она вдохнула прохладный вечерний воздух, пытаясь успокоиться и снять напряжение в теле. Перед глазами стоял образ Йоланты – белокурой, розовощекой, с ясными голубыми глазами.

«Она принарядилась, помыла волосы, и они теперь струятся, как золотистый шелк! Как же ей повезло, что Тома любит ее и что она носит его ребенка!»

Волнуясь все больше, она взялась разжигать огонь. Наломала сухой лозы, смяла газетный лист и лишь тогда вспомнила, что не прихватила с собой ни зажигалки, ни спичек.

– Вот черт! – выругалась девушка и в этот момент ее позвал Жером:

– Изора, мама попросила передать тебе спички. Ты о них забыла.

– Да, спасибо.

Парень начал продвигаться вдоль стены, держась рукой за каменную кладку. Он чуть приподнял голову и шел очень осторожно.

– Где ты? – растерялся Жером. – Подойди!

Балансируя на грани между жалостью и жестокостью, Изора ответила не сразу, но, вспомнив о своих благих намерениях, поспешила к парню.

– Я тут, Жером. Тебе не следовало выходить, я бы сама пришла за спичками. Зачем тебя послали, ты же ничего не видишь!

– Очень мило с твоей стороны напомнить мне об этом! Я сам вызвался. Пускай я слепой, но хочу жить как все и приносить пользу. Знаешь, Изора, я хотел попросить у тебя прощения за тот разговор в воскресенье. Не надо было заводить канитель о женитьбе. Во всяком случае, не теми словами. Не стоило пытаться прельстить тебя возможностью быть рядом с моим братом.

– Не надо извиняться, Жером. Я знаю, ты не хотел ничего плохого.

Что-то разбилось в измученном сердце Изоры. Пытаясь сдержать слезы, она добавила дрожащим голосом:

– Это ты не сердись на меня. Дома все так ужасно! Сегодня отец отхлестал меня по щекам. Две пощечины – и за что? А еще он держит меня впроголодь. В городе я, по крайней мере, жила спокойно!

Жером нашел ее лицо, кончиками пальцев провел по щекам, наслаждаясь их бархатистой теплотой.

– Ты плачешь? Бедная крошка Изора! – сочувственно проговорил он. – А я уж было подумал, что привык к твоему отсутствию. Сначала ты уезжала учиться, потом получила место в школе в Ла-Рош-сюр-Йоне. Но вот в шахте взрывается газ, и ты снова здесь! Ты бросила все при одной только мысли, что можешь потерять Тома.

– Да. Что толку отрицать? Я не только оставила место в школе у Понтонье, сегодня утром я не угодила госпоже графине тем, что имела дерзость умолять ее о помощи. Я боялась возвращаться на ферму к отцу, но графиня отказалась меня защищать.

Пальцы Жерома все еще скользили по ее лицу. Изора отстранилась. Нежность с его стороны оставляла ее равнодушной и не приносила утешения. Хуже того – Изора ужаснулась при мысли, что им, быть может, предстоит пожениться. «Я действительно сумасшедшая!» – подумала она.

С тяжелым сердцем она взяла спички, подожгла газетный лист и кусочки лозы.

– Думаю, лучшее, что я могу сделать, – уехать отсюда навсегда, – решительно заявила она. – В Люсоне или Ла-Рошели для меня обязательно найдется место. А пока с работой все не устроится, буду вести себя на ферме тихо, как мышка.

– Изора, мне бы так хотелось, чтобы ты осталась! Но ты права – уезжай! Ты обязательно повстречаешь человека, который тебе понравится. Не один же Тома на всей земле…

– Я запрещаю тебе так говорить! – вскипела она.

В печи, танцуя, занялся огонек. Оранжевые отсветы упали на грядки с овощами и на каменную кладку пола в маленькой беседке. Жером ощутил тепло. Изора не могла оторвать глаз от яркого пламени.