Ликабет. Книга 2 - [15]

В просторной палатке было светло. Матерчатая крыша под солнечным светом работала как гигантский, матовый светильник, и на деревянном полу лежали неяркие блеклые тени.

Стол, огромный сундук, курульные кресла и скамьи. В углу небольшой стол для бумаг, свитки которых лежали аккуратными стопками. Рядом на высокой подставке бюст молодого Августа. Сквозь открытые окна дул теплый летний ветер, а в соседней совмещенной палатке скрипела стилусами и перьями канцелярия наместника. Все почти также, как у Аспрената, только больше и как‑то солиднее. Они миновали охрану, и встав перед наместником вскинули в приветствии руки. Тот поднялся с кресла и кивнул в ответ.

Только сейчас Валерий смог рассмотреть Вара подробнее. Возраст где‑то между сорока и пятидесятью. Ростом немного ниже Валерия, то есть достаточно высок для римлянина. Еще не толстое, но уже грузное тело, волевое, немного обрюзгшее лицо патриция. Причем не глупое лицо. Такие лица он часто встречал в Риме среди своих патрицианских гостей.

— Префект лагеря в Ализо, Луций Цедиций, прибыл по твоему приказу, наместник. Со мной трибун Марк Валерий Корвус, по императорскому предписанию — бодро отрапортовал Луций.

Вар провел рукой по короткому с сединой ежику волос и остановил взгляд на Валерии.

— Приветствую тебя префект и тебя трибун — он смотрел на Буховцева в ожидании, и только сейчас Валерий вспомнил насчет предписания. Достал уже изрядно потертый в дороге свиток пергамента и подал наместнику. Тот не торопясь, вскрыл его, внимательно прочитал и положил на стол. Указал рукой на кресла. Когда Буховцев с Цедицием сели, продолжил разговор.

— Как дела в Ализо, префект? Как прошел переход?

— Дела в Ализо идут нормально, достойный. Меня заменил Геренций. После ухода пополнения, в городе оставалось две тысячи восемьсот пятнадцать человек войска. Из них вексилариев девятьсот двадцать. Провизии в достатке — Луций положил на стол листок — здесь все по списку. Переход прошел нормально. Бруктеры, похоже, перезимовали хорошо, в селениях разорений не замечено, да и Флиск говорит, что у них все нормально — потом помолчал — в одном переходе до Амизии, у тропы, было происшествие. Столкнулись с хавками. Трое шли на юг с посланием — он достал из — за широкого пояса рог и протянул наместнику. Тот повертел диковинку в руках и положил на стол. Варварские знаки не вызвали у него любопытства.

— Что здесь написано?

— Тайные знаки. Их трудно прочесть, но я отдам одному центуриону, возможно у него получится. Только должен заметить, мы перехватывали такие знаки и раньше. Они всегда означали мятеж.

Вар подумал, и вернул рог префекту.

— Пусть центурион попробует прочитать, это может быть важно. А что с хавками, они ничего не сказали?

— Хавки напали на нас с трибуном, когда мы осматривали тропу. Они шли на юг в земли марсов, и мы столкнулись с ними случайно. Так что рог нашли при обыске убитых.

Вар посмотрел на Цедиция и Буховцева с интересом.

— Трое против двоих, неплохо — повторил он слова Меция, потом добавил, обращаясь к Валерию — скажи, трибун, мне писали, что ты сам жил в варварских лесах. Тебе такие письмена знакомы?

— Нет, наместник. Там, где я жил, варвары редко пишут письма, но если пишут, то на эллинском языке. Рядом эллинские города и варвары с ними часто общаются.

Публий Вар хмыкнул.

— Варвары, пишущие на эллинском языке. Вот ведь, повезло же кому‑то с варварами — потом немного помолчал — ладно трибун ты пока свободен. Пару дней поживешь в лагере, а потом возьмешь из пополнения пять контуберниев и в девятнадцатый. Префект Эггий уже заждался. Сегодня же вечером перед первой стражей приходи, расскажешь мне о дороге и о Риме.

Валерий кивнул, Луций засомневался.

— Будет ли кого брать, достойный? Я боюсь, пополнение уже разобрали по центуриям.

— Я предупредил Цейония, лишнего не возьмут — успокоил его Вар

На этом визит закончился и Буховцев вышел из палатки, оставив наместника с префектом секретничать наедине. У трибунных палаток за Виа Квинтана, он нашел свои вещи и вещи Цедиция. Около них стоял центурион и несколько легионеров из пополнения, а так же по граждански одетый легионер, в одной подпоясанной тунике.

— Где ставить палатки трибун? — обратился центурион.

— Префект сказал, здесь — он указал на место и повернулся к стоящему в сторонке легионеру. Было видно, что он ждал Валерия. Тот на мгновение замялся, но решившись, подошел.

— Авл Маний, трибун. Третья центурия пятой когорты восемнадцатого легиона, принцип — потом нехотя добавил — был — Авл снова замялся, не зная как продолжить. Буховцев тем временем внимательно его рассматривал. Рост примерно метр семьдесят, простое, квадратное лицо, обрамленное щетиной, короткая стрижка. Спокойствием и открытостью он чем‑то напоминал Эспия. Маний помолчал и продолжил.

— Четыре недели назад, когда рубили лес для лагеря, меня привалило деревом. Выжил, но повредил левую руку. Лекарь сказал, жила порвалась, так ничего, но щит держать не могу. Да и правая тоже — только сейчас Валерий заметил, что правая рука неловко повернута. Неделю назад получил увольнение, так что теперь жду возвращения в Ализо. Трибун, мне сказали, ты прибыл недавно, и у тебя еще нет никого в услужении. Я бы хотел наняться — ненадолго замолчал и добавил — за половинную плату.