Лик - [34]

— Полагаю, что так. Это точно не повторится?

— Нет. Клянусь, — облегчение в его голосе было ощутимым. — Мы в порядке?

— Да. Ты собираешься попозже сыграть мне песни? — спросила я. — Я хотела бы их послушать.

— Они еще не закончены. Когда они будут готовы, я сыграю. Я хочу,

чтобы для тебя они были идеальными.

— Хорошо, — сказала я. Он написал песни обо мне. Как невероятно, разве что они нелестного характера, в этом случае нам надо поговорить. — Они не о том, как сильно я иногда раздражаю тебя?

Он помахал рукой в воздухе.

— Немного. В хорошем смысле.

— Что? — воскликнула я.

— Верь мне.

— Неужели ты действительно написал в этих песнях какая я «заноза в заднице»?

— Не именно этими словами. Нет, — он усмехнулся, его хорошее настроение вернулось. — Ты же не хочешь, чтобы я лгал и писал всегда о гребаных единорогах и радуге?

— Может быть. Да. Люди будут знать такое обо мне. Моя репутация, как постоянное развлечение, ее надо защитить.

Он застонал.

— Эвелин, посмотри на меня.

Я так и сделала.

— Ты — постоянное офигенное очарование. Не думаю, что кто-то сомневается в этом.

— Ты ужасно милый, когда врешь.

— Я? Эти песни о любви, малышка. Любовь не всегда спокойная и прямолинейная. Она может быть неприятной и мучительной, — сказал он. — Это не значит, что она все еще не самая невероятная вещь, которая когда-нибудь может случиться с тобой. Это не означает, что я не без ума от тебя.

— Ты? — спросила я, мой голос напрягся от эмоций.

— Конечно, я.

— Я тоже без ума от тебя. Ты красивый, снаружи и внутри, Дэвид Феррис.

Он прижался своим лбом к моему и на мгновение закрыл глаза.

— Ты такая чертовски милая. Но, ты знаешь, мне нравится, что ты тоже можешь огрызнуться. Как ты в Вегасе сделала с этими придурками. Мне нравится, что ты заботилась, отстаивая ту девушку. Мне даже нравится, когда ты меня бесишь. Хоть и не все время. Дерьмо. Я снова запутался...

— Все в порядке, — прошептала я. — Ты нравишься мне и запутавшийся.

— Так ты не сердишься на меня за то, что я потерял самообладание?

— Нет, Дэвид. Я не сержусь на тебя.

Не говоря ни слова, он отполз от меня и лег на моей стороне. Он притянул меня в свои руки, устраивая одну руку подо мной, а другую на моем бедре.

— Эв?

— Хм?

— Сними свою майку. Я хочу быть кожа к коже, — сказал он. — Пожалуйста? Ничего больше, обещаю.

— Хорошо, — я села и через голову стянула майку, затем прижалась обратно к нему. Топлесс нравилось мне больше. Он подтолкнул меня под свой подбородок, чувствовать его теплую грудь было идеально, волнующе и успокаивающе одновременно. Каждый дюйм моей кожи, казалось, был переполнен ощущениями. Но то, что я находилась подобным образом рядом с ним, успокаивало дикий шторм внутри. Мне никогда не приходилось беспокоиться о моем животе или бедрах или о подобном дерьме.

Не смотря на то, что запах выпивки не полностью исчез с его кожи, я просто хотела быть поближе к нему.

— Мне нравится спать с тобой, — сказал он, его рука гладила мою спину. — Не думаю, что я был способен спать с кем-то еще в кровати, но с тобой хорошо.

— Ты никогда прежде ни с кем не спал?

— Нет, в течение долго времени. Мне нужно собственное пространство, — его пальцы играли с ремешком моих мальчишеских шортов, заставляя меня извиваться.

— Ха.

— Так быть с тобой — пытка, но это хорошая пытка.

Все затихло на несколько минут, и я подумала, что возможно он провалился в сон. Но он не уснул.

— Поговори со мной. Мне нравится слушать твой голос.

— Ладно. Я хорошо провела время с Пэм. Она милая.

— Да. Она такая, — его пальцы блуждали вверх и вниз по моему позвоночнику. — Они хорошие люди.

— Это очень мило с их стороны принести нам ужин, — я не знала, что сказать. Я была не готова признаться, что я думаю о том, что он сказал о моем обучении на архитектора. О том, что я начала подвергать сомнению всемогущий план. Говорить я боялась, я бы ошиблась и как-нибудь разрушила наши отношения, это также не казалось умным. Так, вместо этого, я выбрала говорить банальности. — Мне нравится, как здесь слышно океан.

— Мм, — промурлыкал он свое согласие. — Малышка, я не хочу подписывать эти бумаги в понедельник.

Я держалась совершенно неподвижно, мое сердце колотилось.

— Ты не хочешь?

— Нет, — его рука ползла вверх, пальцы поглаживали под грудью, прослеживая линию моей грудной клетки. Мне пришлось напомнить себе, что надо дышать. Но он, казалось, даже не осознавал, что он это делал, как будто просто рисовал на моей коже так же, как на бумаге. Его руки сжали меня крепче. — Нет причин, это не может ждать. Мы могли бы провести какое-то время вместе, посмотреть, как все пойдет.

Надежда нахлынула на меня, горячая и волнующая.

— Дэвид, ты серьезно об этом?

— Да, серьезно, — вздохнул он. — Я знаю, я пьян. Но я думал над этим. Я не... дерьмо, я даже не хотел оставлять тебя вне поля моего зрения на несколько часов, но ты выглядела так, словно тебе нужен был сон. Я не хочу, чтобы мы подписывали эти бумаги.

Я плотно сжала мои глаза и беззвучно произнесла молитву.

— Тогда мы не будем.

— Ты уверена?

— Да.

Он притянул меня к себе теснее.

— Ладно. Ладно, это хорошо.

— У нас все будет прекрасно, — радостно вздохнула я. Облегчение сделало меня слабой. Если я бы не лежала, я бы приземлилась на пол.