Лихие 90-е - [5]

– Вы знаете, мы далеко не всех принимаем в свои ряды. Деньги не главное в этой жизни. Как говорится, лучше с порядочным партнёром заработать, чем с непорядочным потерять. – Президент улыбнулся собственному каламбуру.

Ромка взглянул на вновь обретённого шефа, тот выглядел не лучшим образом – бледность на лице приобрела зеленоватый оттенок, на лбу выступили бисеринки пота.

– Кстати, вы привезли наличные? Знаете, мы временно не принимаем безнал…

– Роман, сгоняй в машину, принеси саквояж. – Слова давались Олегу Владимировичу с трудом. Ромка шементом метнулся из кабинета.

На улице он открыл багажник и расстегнул саквояж. Помимо денег, там находились только зубная щётка и тюбик пасты «Поморин»…

Рослые охранники на входе подозрительно его осмотрели, но пропустили. Видимо, было указание. Через две минуты он снова появился в кабинете. Боровой продолжал говорить. Олег Владимирович смотрел в окно, потом неожиданно встал и молча вышел. Боровой с удивлением посмотрел ему вслед, затем перевёл взгляд на Ромку. Тот сделал вид, что ничего не произошло. На какое-то время повисла пауза, затем Боровой снова заговорил.

– Мы связываем свои надежды с Борисом Николаевичем Ельциным. Настоящий сибиряк, настоящий лидер! А как он держался во время штурма! – Ромка с удивлением взглянул на Борового. – Я, кстати, и сам там присутствовал. Мне выпала честь быть лично представленным… И вот в самый критический момент…

Прошло несколько минут, шефа не было, Боровой говорил. Ещё через какое-то время он начал вопросительно запинаться. Шефа не было.

– Сколько стоит место на вашей бирже? – неожиданно перебил его Ромка.

– Членский взнос составляет пятьсот тысяч! – с готовностью откликнулся Константин Натанович.

– Четыреста наличными…

– Ну, вы знаете, мы же не на базаре…

– Конечно, мы не на базаре. Мы на бирже. А чем биржа отличается от базара?

Боровой улыбнулся. Маска сползла с его лица. Всё-таки в первую очередь он был делягой…

– Хорошо. У вас есть доверенность?

– У меня есть деньги. Я плачу, получаю приходник, договор подпишем позже. Когда шеф закончит неотложные дела.

– Хорошо!

Ромка встал и пожал президенту руку. Через десять минут он вышел на улицу с приходником в кармане. В саквояже оставалось сто тысяч.

Шефа он нашёл во дворе за углом. Тот сидел на деревянном ящике и что-то с жаром рассказывал трём бомжам. Лицо его раскраснелось, он активно жестикулировал. Собеседники слушали невнимательно. На одном из слушателей был пиджак шефа, который казался бомжу тесноват, а рукава коротки. Второй причёсывался расчёской шефа. Третий ел огурец. Дурного слова не говоря, Ромка коротко ударил ближайшего бомжа. Тот послушно сел на жопу, а придя в себя, тут же протянул шефу расчёску. Другой поспешно принялся стаскивать пиджак.

– Роман, почему ты так обращаешься с моими друзьями?

– Шеф, нам пора идти. Боровой всё подписал, нужна ваша подпись.

– А вот это хорошо! – Олег Владимирович легко поднялся, он явно вернулся в норму. Бомж накинул ему на плечи пиджак, другой снова протянул расчёску. Все трое с уважением посмотрели им вслед…

* * *

Ромка был назначен директором брокерской конторы банка на РТСБ. Как этим счастьем распорядиться, он не очень понимал. На бирже вчерашние инженеры и физики-ядерщики пытались оптом и в розницу продавать всё подряд – от женских чулок ивановского производства до составов с мазутом. Было ощущение, что вся страна вдруг принялась торговать чем ни попадя. Банку чулки с мазутом были не нужны, и зачем ему вообще брокерская контора – тоже непонятно. Кроме того, Ромку терзали смутные сомнения – никаких гарантий торгующим на ней брокерам биржа не предоставляла, единой системы расчётов не существовало. Он собрался в питерскую альма-матер за инструкциями.

Но вначале: «К нам едет ревизор!» Ему позвонили из банка и попросили встретить сотрудника, отправляющегося в командировку в Москву. Ему вообще теперь звонили чуть ли не каждый день и просили выполнить какое-нибудь мелкое поручение: встретить, передать, привезти, отвезти. Часто звонил Олег, как он стал называть шефа после оглушительной совместной пьянки по случаю приобретения места на бирже, и тоном, не терпящим возражений, ставил в известность: «Завтра съездишь на Петровку, возьмёшь бумажки и передашь с поездом». «Хорошо, шеф!», – легко соглашался Ромка. Зарплаты он не получал и в штате не состоял. Половина поручений Олега носила личный характер…

Ромка уже привычно прогуливался по перрону, глядя на подходящую «Красную стрелу». Есть всё-таки что-то торжественное в прибывающих поездах. И волнующее – в отходящих. Не так с самолётами. В аэропорту обстановка нервная, суетливая. Полёт – это перемещение из точки А в точку Б. Быстрое и утилитарное. Вокзал напоминает храм. Поезд – это путешествие. Основательное и располагающее к философским рассуждениям. Недаром пьянка в поезде запоминается надолго.

Из вагона вышел мужичок в очках. Со спутницей. Ромка уже привык, что если питерец – значит, в очках. Мужичка звали Саша. Его жену Галя. Командировка заключалась в том, что Саша с Галей вечером отправлялись в теплоходный круиз с Северного речного вокзала Москвы. А до тех пор делать им было решительно нечего. Ромка повёз их в общагу. Надо сказать, что к тому моменту он занимал целый блок в ГЗ МГУ, состоящий из двух крохотных комнат и малюсенькой прихожей с раздельным душем и туалетом. Хоромы! Его сосед и дружок Макс вечно пропадал в своём родном Челябинске, где мутил бизнес с вельветовыми штанами. Большую часть прихожей и часть комнаты занимали десять ящиков водки, купленные Ромкой по случаю у знакомых продавщиц в Октябрьском райпищеторге. Водка была дефицитом и валютой. Часть комнаты Макса занимали десять ящиков советского шампанского, дёшево купленные Максом по случаю возле метро «Университет». Шампанское было просроченным.