Лига запуганных мужчин - [54]

— Понятно. Печатает. — Я сел. — Ну что ж, великолепно. Просто так здорово, что хуже некуда. К ней имеет доступ каждый, и на ней печатают тысячи людей.

— Ну, не тысячи, но уж пара десятков — это точно.

— Вполне достаточно. А вы не видели когда-нибудь, чтобы на ней печатал Пол Чейпин?

— Трудно сказать… Хотя, вы знаете… да-да, на этом маленьком стульчике, с хромой ногой, вытянутой под стол… совершенно точно, я его видел.

— А кого-нибудь еще из ваших друзей, из вашей компании?

— Вот этого я действительно не могу вам сказать.

— А многие из них члены клуба?

— Да почти все. Майкл Эйерс не член, и думаю, что несколько лет назад вышел из числа членов Лео Элкас.

— А в этом закутке есть еще другие машинки?

— Есть там еще одна, но она принадлежит клубному стенографу и всегда заперта. А эту общую, насколько мне известно, подарил кто-то из членов клуба. Она стояла в библиотеке, однако некоторые умельцы-заочники, которые стучат одним пальцем, производили такой грохот, что ее оттуда убрали.

— Порядок. — Я встал. — Можете себе представить, что я чувствую, проделав путь в Филадельфию только ради того, чтобы получить пинок под зад. Могу я передать Вульфу, когда вы собираетесь вернуться? На тот случай, если вы ему понадобитесь.

Он сказал, что, по всей вероятности, завтра, ему нужно подготовить эскизы, чтобы показать мистеру Олленби. Я поблагодарил его за услугу, которая дала нам так мало, и отправился подышать свежим воздухом и поискать трамвай к вокзалу Филадельфия-Норд.

Обратная дорога поездом в Нью-Йорк, в вагоне для курящих, где воздух можно было резать пластами, отнюдь не способствовала веселью. Я не мог придумать ничего такого, что удержало бы меня в состоянии бодрствования, и заснуть тоже не мог. В полночь мы прибыли на вокзал Пенсильвания, и оттуда я пешком добрел до дома.

В кабинете было темно. Вульф отправился спать. На своем письменном столе я не нашел никаких указаний. Ничего экстраординарного не произошло. Я взял из холодильника кружку молока и пошел наверх. Комната Вульфа расположена на том же этаже, что и моя; окна моей выходят на Тридцать пятую улицу, а его — во двор. Мне пришло в голову, что, возможно, он еще не спит; я охотно услышал бы свежие новости. Поэтому я прошел в конец коридора, чтобы взглянуть, есть ли свет у него под дверью. Я не стал подходить близко, потому что у Вульфа есть там устройство, которое он включает, прежде чем лечь в постель, и если кто-то подойдет к двери ближе, чем на восемь футов, у меня в комнате раздается звонок, который способен разбудить и мертвого. Щель под его дверью была темной, поэтому я удалился вместе со своим молоком, выпил его и лег спать.

В пятницу утром после завтрака я уже в половине девятого сидел в кабинете. Сидел я там, во-первых, потому, что мне не хотелось браться за поиски Хиббарда, а во-вторых, потому что я хотел дождаться девяти, чтобы поговорить с Вульфом, прежде чем он уйдет в оранжерею. Однако в восемь тридцать зазвонил внутренний телефон, и я поднял трубку. Вульф звонил из своей спальни. Он спросил меня, хорошо ли я доехал. Я сообщил ему, что для полного счастья мне не хватало лишь общества Доры Чейпин. Он поинтересовался, вспомнил ли Фаррел, какой машинкой он воспользовался. Я ответил:

— Эта рухлядь стоит в Гарвард-клубе в маленькой комнате рядом с курительной. Похоже на то, что на ней стучат свои стишки все члены клуба, когда Муза запечатлеет свой поцелуй на их челе. Просто великолепно, что тем самым сужается возможность выбора. Ведь совершенно исключаются все ребята из Йельского университета, да и другие крутые парни. Так что, как видите, Пол Чейпин явно стремился упростить нам дело.

В ушах у меня прозвучало тихое ворчание Вульфа:

— Прекрасно!

— О да. Это один из тех фактов, которые были вам нужны. Сказочное везение.

— Нет, Арчи. Я говорю вполне серьезно. Мне этого вполне достаточно. Я же тебе говорил, что в этом деле нам не нужны доказательства, нам достаточно фактов. Однако, что касается фактов, тут уж мы должны быть абсолютно уверены в том, что ничто не предоставлено воле случая. Пожалуйста, найди кого-нибудь, кто является членом Гарвард-клуба и кто захотел бы оказать нам небольшую любезность, — только не из числа наших клиентов. Возможно, подойдет Гильберт Райт, а если не он, то кто-нибудь еще. Попроси его зайти в клуб сегодня до ленча и взять тебя с собой в качестве гостя. Напиши на этой машинке копию… нет. Не так. Нельзя оставлять ни одной щели, через которую мистер Чейпин мог бы улизнуть, если бы вдруг оказалось, что он тверже, чем я ожидал. Даже при своем физическом недостатке он, видимо, способен был бы унести пишущую машинку. Сделай вот что: когда ты договоришься, чтобы кто-то провел тебя в качестве гостя, купи новую пишущую машинку, какую-нибудь хорошую, на свой вкус, и занеси ее в клуб. Ту, которая там стоит, забери, а новую оставь там. Организуй это, как сочтешь нужным, — договорись с управляющим, расскажи ему, что тебе придет в голову. Разумеется, с ведома того, кто тебя пригласит, ведь нам нужно, чтобы он сотрудничал с нами, он должен быть в состоянии опознать впоследствии ту машинку, которую ты заберешь. А машинку принесешь сюда.